Но он понятия не имел, что все это время за его спиной спокойно стоял Янь Чжэнмин.
Выпив вина, Янь Чжэнмин набрался храбрости и, не дожидаясь, пока Чэн Цянь встанет на ноги, обнял его.
Его ладони вспотели, и юноша с невозмутимым видом вытер их о чужой пояс. Янь Чжэнмин очень старался держать хорошую мину при плохой игре2, он лениво протянул:
2 打肿脸充胖子 (dǎ zhǒng liǎn chōng pàngzi) — букв. набить себе морду, чтобы выглядеть толстяком (пытаться прыгнуть выше головы, делать хорошую мину при плохой игре).
— Здесь так красиво, разве ты не хочешь искупаться вместе со мной?
Чэн Цянь на мгновение замолчал, но затем все же произнес:
— Старший брат, ты дрожишь?
Янь Чжэнмин не ответил.
На берегу пруда воцарилась тишина.
Чэн Цянь быстро понял, что в спешке сказал что-то не то, и тут же попытался исправить ситуацию:
— Нет, это…
Но не успел он договорить, как что-то с силой толкнуло его. Старший брат так смутился, что в его сердце тут же вспыхнула злоба, и он, не разжимая рук, прыгнул в воду вместе с Чэн Цянем. Вода была слишком теплой для Чэн Цяня, она насквозь вымочила одежду и окутала юношу с ног до головы. Чэн Цянь вздрогнул. Прежде, чем он успел открыть рот, Янь Чжэнмин уже прижал его к берегу и заглянул в глаза.
Янь Чжэнмин держал его мокрое лицо в своих ладонях и нежно поглаживал пальцами по щекам. На мгновение в мыслях у главы Яня опустело. От горячей воды поднимался пар, еще больше опьяняя его.
Наконец, решившись, он наклонился и поцеловал Чэн Цяня.
Вода в пруду была горячей, но ладони старшего брата были еще горячее. У Чэн Цяня на миг перехватило дыхание, юноша напрягся, невольно дернувшись. Но одного только этого движения хватило, чтобы Янь Чжэнмин заметил и немедленно отпустил его.
Чэн Цянь был ненамного трезвее, чем старший брат. Сейчас он больше напоминал рыбу, выброшенную на песок. Юноша задыхался, в груди немного болело. Горя от смущения, он поднял на Янь Чжэнмина полный желания взгляд, но так и не осмелился пересечь озеро Лэйчи3.
3 不敢越雷池一步 (bùgǎn yuè léichí yībù) — не осмелиться сделать ни шагу, чтобы перейти через озеро Лэйчи (обр. не переступать границы, не сметь выходить за рамки дозволенного).
После череды напряженных размышлений Чэн Цянь, наконец, тихо спросил:
— Старший брат, ты… хочешь заняться со мной парным совершенствованием?
Янь Чжэнмин лишился дара речи. Казалось, теперь он должен был развернуться, сорваться прочь и зарыдать, чтобы полностью соответствовать атмосфере этого момента.
— Ты хоть знаешь, что такое «парное совершенствование»? — прорычал Янь Чжэнмин. И смех, и грех. — Парное совершенствование — это полная чушь! Ты мне просто нравишься, и я хочу быть рядом с тобой, понятно?
Чэн Цянь молчал.
Закончив возмущаться, Янь Чжэнмин напряженно уставился на юношу, а затем с осторожностью коснулся уголка его губ.
— Ты жалеешь об этом?
Слова «быть рядом с тобой» напомнили Чэн Цяню то, что он видел когда-то в Чжаояне. Зрелище произвело на него не самое хорошее впечатление. Тогда, даже мельком увидев подобное, он чувствовал себя невыносимо.
Это было так ужасно, что разум юноши тут же заполнили нечистые помыслы. Как в тот день, когда он, будучи еще ребенком, вошел в пещеру, ведущую в Долину демонов. Там, в долине, стоя на краю обрыва, он отчетливо чувствовал опасность, но все равно ничего не мог с собой поделать. Его непреодолимо тянуло вниз.
— Слишком много слов, — наконец, произнес Чэн Цянь.
Он так разволновался из-за запретности своих действий, что попросту разорвал промокшую до нитки одежду Янь Чжэнмина. Янь Чжэнмин на мгновение растерялся, не зная, с чего начать, поэтому за него это сделал Чэн Цянь. Юноша напряг разум, изо всех сил стараясь вспомнить, как это делали другие.
В этот самый момент он внезапно пожалел о том, что не успел внимательно изучить ту книгу. Впервые в жизни он ощутил, что значит: «Когда приходит время применять знания на практике, начинаешь жалеть, что мало читал».
И так продолжалось до тех пор, пока Янь Чжэнмин без разговоров не прижал его к берегу…
Глава Янь очень долго подавлял в себе желание. Он слишком долго терпел и теперь больше не желал церемониться.
В конце концов, он так и остался в павильоне Цинъань.
Чэн Цянь редко спал допоздна, но, когда он, наконец, открыл глаза, он почувствовал, что на сердце у него было хорошо. И пусть его тело немного не слушалось, но юноша не обратил на это совершенно никакого внимания. Старший брат нечасто демонстрировал свои настоящие чувства, и Чэн Цянь решил, что теперь он может делать все, что захочет.