Бянь Сюй отказывался признавать, что завидует этому человеку, но в глубине его души скреблось нечто нехорошее. Ни слова не говоря, он лишь коротко кивнул Цзи Цяньли.
Толпа внизу заголосила. Ходили слухи, что владыка горы Белого тигра был серьезно ранен, пытаясь искоренить зло, и долгие годы провел в уединении. Все дела горы Белого тигра были переданы старейшине, а он сам отправился бороться за свою жизнь.
Казалось, этот человек должен был напоминать потухшую лампу, но, вопреки ожиданиям, он выглядел весьма оживленным.
Цзи Цяньли посмотрел на сидевшего на верхушке дерева Чэн Цяня и улыбнулся ему, затем он издали поздоровался с Тан Чжэнем и сказал:
— Господа, все те, кто испытывает ненависть к этому человеку, прошу, задумайтесь. Что хорошего в том, чтобы сразу уничтожить его изначальный дух? От потерянной головы останется шрам, только и всего. Никакой боли. Вы согласны со мной? Если у меня есть смертельный враг, я должен приложить все усилия, чтобы он прожил долгую жизнь, каждый день которой будет наполнен болью и унижением.
Стоило ему только произнести эти слова, как в лицо ему ударило невероятное зловоние. Хань Юань, похоже, хотел обругать этого человека, но он был так зол, что не нашел ни одного подходящего слова.
Внезапное появление владыки горы Белого тигра было тем, чего никто не ожидал. Даже Тан Чжэнь не сразу понял его намерения.
Он тихо сказал:
— Слова владыки не лишены смысла. Но Хань чжэньжэнь слишком силен. Если вы хотите запереть его, вам нужно найти подходящее место.
Кто-то из присутствующих не удержался и спросил:
— Тан чжэньжэнь, и что это за «подходящее место»?
Тан Чжэнь повернулся в сторону вопрошающего и приветственно сложил руки, ответив:
— Дела именитых кланов слишком сложны, боюсь, это не мне решать. Думаю, у вас достаточно энергии, мне же попросту не хватит на это сил1. В прошлом месяце, когда была сломана Печать перерождения, неужели вас не впечатлило мастерство главы Яня?
1 心有余而力不足 (xīn yǒuyú ér lì bùzú) — желания в избытке, но сил не хватает (обр. хочется, да не можется; ср. рад бы в рай, да грехи не пускают).
Конечно, впечатлило. Даже слишком сильно впечатлило.
Сколько заклинателей меча могут совершенствовать изначальный дух? А сколько заклинателей меча могут достичь Божественного Царства?
— По моему скромному мнению, гора Фуяо вполне подходящее место, — с улыбкой сказал Тан Чжэнь.
Едва он закончил говорить, как Цзи Цяньли, до того, казалось, не имевший четкой позиции, внезапно прервал его и сказал:
— Не думаю, что это верное решение.
Тан Чжэнь чуть вскинул брови.
Цзи Цяньли шагнул вперед, снова взглянул на Чэн Цяня и продолжил:
— Клан Фуяо — это клан Хань Юаня. Даже если глава Янь человек высоких моральных принципов и не гонится за личной выгодой, разве это не навлечет на них лишние подозрения? Это было бы неправильно. Очень неправильно, не так ли, Чэн Цянь сяою?
Чэн Цянь смутно ощущал, как в толпе поднимаются темные волны, но он никак не мог понять, как же на самом деле обстоят дела, потому не проронил ни слова.
Вдруг, кто-то сказал ему на ухо:
— Откуда ты его знаешь? Откуда ты знаешь этого проходимца?
Чэн Цянь обернулся и увидел своего старшего брата. Сперва старший брат проигнорировал место, отведенное ему публикой, и тут же побежал строить «горчичное зернышко», а теперь в этом «горчичном зернышке» больше не было нужды. Глава клана в миг оказался перед деревом и с легкостью забрался на него, будто обезьяна.
Чэн Цянь ошеломленно уставился на юношу.
Откуда он знает этого проходимца?
— У меня есть предложение, — Цзи Цяньли медленно подошел к Тан Чжэню и тут же перевел взгляд на Хань Юаня.
Хань Юань чувствовал, что этот человек смотрел на него с каким-то странным сожалением, ему даже показалось, как по коже пробежали мурашки.
— Некоторое время назад я путешествовал по миру вместе со своими учениками, я видел, как сильно народ Шу страдает от темных заклинателей. Но большинство из этих темных заклинателей были настоящими слабаками. Нам не составило бы труда справиться с ними, но их было так много, что везде, где они появлялись, воцарялся хаос. И... — Цзи Цяньли взмахнул рукавом, и из складок его одежды вылетела серая тень. Это оказалась маленькая девочка. Она была настолько блеклой, что ее почти невозможно было рассмотреть. Ее силуэт колыхался на ветру, а во взгляде читались невыразимая обида и негодование.
— Призрачная тень? — спросил Янь Чжэнмин.
Руины Массива десяти сторон наполнились голосами.
Тан Чжэнь выглядел так, будто ему отвесили оплеуху. Похоже, это напомнило ему о тех днях, когда он сам был призраком. Мужчина отступил на пару шагов назад.