Но вслед за этим тут же последовало более суровое испытание.
Чэн Цяню казалось, что его кожа пылала огнем. Слой инея, покрывавший его тело, растаял, его одежда и волосы моментально промокли. Его изначальный дух отделился от тела, как когда-то давно, много лет назад, когда он еще не до конца сформировал себя из камня сосредоточения души, и первое же Небесное Бедствие едва не убило его.
Чэн Цянь потерял контроль над своим телом и медленно повалился на землю.
Тайное царство горы Дасюэшань содрогнулось. Напрочь позабыв о «душе художника», Янь Чжэнмин схватил Чэн Цяня за руку, притянул к себе и подумал в глубине души: «Если он хочет убить меня, пусть убьет».
Кожа Чэн Цяня была такой горячей, что Янь Чжэнмин вздрогнул. Вдруг, словно из ниоткуда налетел яростный ветер. Будто острое лезвие, он метался по тайному царству, как табун диких лошадей. Казалось, он окончательно обезумел.
Янь Чжэнмин крепче прижал Чэн Цяня к себе, и земля под их ногами внезапно обрушилась. Юноша использовал ауру меча, чтобы защитить себя и младшего брата. Ведь, как говорится, лучшая защита — это нападение. Аура меча образовала вокруг них защитный барьер, и они вместе провалились в глубины тайного царства.
Глава 103. И воссоединиться с душой того, кого ты любишь
Неизвестно, насколько глубоко было это тайное царство. Аура меча Янь Чжэнмина напоминала хрупкий песчаный замок, чьи стены великое множество раз разрушали и восстанавливали.
Так что же такое «тайное царство горы Дасюэшань»?
Куда они так стремились попасть?
Если они внезапно провалятся вниз, достигнут ли они дна моря Бэймин?
Янь Чжэнмину казалось, что он все еще видит свечение золотого лотоса. Это означало, что они не покидали тайного царства горы Дасюэшань. Но вдруг, юноша осознал, что всепроникающая сила золотого сияния была так велика, что оно разливалось повсюду. Но сам лотос был от них неимоверно далек.
Ему казалось, что море Бэймин было таким темным лишь потому, что весь его свет сосредоточился в этом цветке.
Аура меча, защищавшая тело Янь Чжэнмина, распалась. Но юноша никак не мог собраться с силами и создать новый барьер, потому он изо всех сил старался удержаться в воздушном потоке, крепко прижимая к себе Чэн Цяня.
Внезапно, он вспомнил о Безмятежной долине, о которой когда-то рассказывал Чэн Цянь. Говорят, что это безжизненное место навсегда соединило души их учителя и старшего наставника. Теперь они останутся там навечно, окруженные пустотой и редкими маленькими призраками, у которых за пределами долины не было ничего.
Янь Чжэнмин так и не сказал Чэн Цяню о тайной связи между этими двумя, но в глубине души он остался доволен результатом.
Что еще в этом мире может сравниться с возможностью воссоединиться с душой того, кого ты любишь? Что такое какая-то жалкая тысяча порезов? Что такое разбиться на куски?
Кончик его носа легко потерся о шею Чэн Цяня, и Янь Чжэнмин задумался: «В этой жизни ты постоянно сердился на меня, но в следующей, тебе придется как следует поработать».
Но ровно в тот момент, когда он уже приготовился умереть вместе со своей любовью, прямо рядом с ним, словно из ниоткуда, появился чей-то изначальный дух, окутав обоих совершенствующихся защитным барьером.
Янь Чжэнмин опешил.
Подождите, как так вышло? Неужели в этом месте был кто-то еще?
И пусть это было сделано для того, чтобы спасти их, глава Янь настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже расстроился, когда его прервали.
К счастью, его несвоевременная болезнь не успела пустить корни. Янь Чжэнмин среагировал моментально. Этого времени было вполне достаточно, чтобы привести в порядок изначальный дух.
Однако он не забыл с особым вниманием изучить эту словно из ниоткуда взявшуюся силу.
Окружавший их изначальный дух, казалось, расслоился надвое. Внутренний слой был настолько теплым, что напоминал одеяло, согревавшее зимними ночами. Мгновение спустя его тепло разлилось по коже и проникло в кости. Но внешний слой был таким же холодным, как тайное царство горы Дасюэшань.
Но кто мог быть настолько могущественным?
Вдруг, чей-то голос прошептал Янь Чжэнмину на ухо:
— Сосредоточься, ты слишком торопишься. Воля твоего меча слишком агрессивна. Она злит ветер. Успокойся.
Янь Чжэнмин склонил голову набок.
— Кто вы?
Голос не ответил, но откуда-то издалека донеслось эхо какой-то мелодии.
Мелодия тянулась медленно и неторопливо, как если бы после весеннего снега внезапно пришло тепло, лед, сковавший пруд с увядшими лотосами, растаял, и томящаяся под слоем толстого ила жизнь, не желая сдаваться1, вновь потянули к миру свои тонкие нити. И молодые рыбки, снующие меж сухих веток, вновь озарили воду блеском своей чешуи.