Чэн Цянь поднял на него серьезный взгляд.
У Янь Чжэнмина голова пошла кругом:
— Ты ведь сам видел платформу Башни. В прошлый раз, стоило мне сделать один лишь шаг, как меня едва не сбило с ног. А пройдя сто восемь тысяч шагов я, скорее всего, самолично встречусь с учителем!
В прошлом, Чэн Цянь не стал бы слушать всю эту чушь. Он давно бы уже забрал камень исполнения желаний и ушел. Однако, он и сам не мог сказать, когда именно, но юноша стал понимать, что такое отношение причиняло его брату сильную боль.
Израсходовав на Янь Чжэнмина все свое терпение, Чэн Цянь дождался, пока глава Янь перестанет жаловаться, и спокойно спросил:
— Ты идешь или нет?
Янь Чжэнмин с тревогой взглянул на окутавший гору черный туман, и у него опустились плечи:
— Иду...
С этими словами он крепче сжал свой клинок и первым направился к павильону Цинъань.
— Что ж, попробуем полечить военачальника как живую лошадь. Проблем больше, чем решений... Тьфу!
Он был истощен, во рту стояла горечь, в его сердце стояла горечь, и все это, конечно же, вылилось в оговорку5.
5 Оригинальная идиома звучит как 死马当作活马医 (sǐmǎ dàngzuò huómǎ yī) — лечить мертвую лошадь как будто она живая, обр. предпринять отчаянную попытку, не сдаваться до последнего. Янь Чжэнмин же произнес ее как 司马当成活马医 (Sīmǎ dàngchéng huó mǎ yī) — где 司马 (Sīmǎ) может означать как имя — Сыма, так и воевода, военачальник; (в оригинальной идиоме 死马 (sǐmǎ) — мертвая лошадь).
Оказавшись в павильоне Цинъань, он сразу же увидел камень, похожий на озеро со стоячей водой. Внутри камня что-то поблескивало, напоминая мирные «течения». Это было ни с чем не сравнимое зрелище.
Сияние этих течений напоминало глаза возлюбленного, заставляя всех, кто в них смотрел, невольно тонуть в их глубине. С минуту глядя на камень, Янь Чжэнмин неловко протянул руку.
Но, едва его пальцы коснулись гладкой поверхности, как юноша вспомнил, что «настоящий товар» все это время стоял рядом с ним. В итоге, описав круг, его ладонь неловко приземлилась на плечо Чэн Цяня.
Приобняв Чэн Цяня за шею, Янь Чжэнмин облегченно выдохнул и произнес:
— Хорошо, что ты здесь.
Однако сам Чэн Цянь не спешил прикасаться к камню. Он принес с собой разрубленное Шуанжэнем Пламя ледяного сердца. Одна половина камня была разбита, а вторая оказалась почти нетронутой. Когда-то Тан Чжэнь отполировал его, и теперь юноша кое-как сумел втиснуть внутрь камень исполнения желаний, на время оградив его от темной энергии.
— Перестань нести чушь, — отозвался Чэн Цянь, — скорее, открой мне проход в печать главы.
Осознав, что дело не терпит отлагательств, Янь Чжэнмин поспешно открыл путь во владения внутреннего демона. Но, так и не сумев сдержать негодование, он спросил:
— А почему на тебя это не действует?
Держа в руках половину Пламени ледяного сердца, Чэн Цянь перенес свое сознание в печать главы и, не оглядываясь, произнес:
— Откуда ты знаешь, что на меня это не действует?
Янь Чжэнмин был ошеломлен. Он тут же шагнул следом и, не удержавшись, задал еще один вопрос:
— Правда? Как это на тебя действует? Если вся эта чушь не имеет к делу никакого отношения, то и ладно. Но если это имеет какое-то отношение ко мне, ты мог бы хоть иногда показывать что-то, мне было бы приятно... Ты идешь слишком быстро!
— Это чтобы ты немного проветрил свои мозги, — отозвался Чэн Цянь.
В этот раз юноши быстро добрались до Башни отсутствия сожалений.
Вороний рот Янь Чжэнмина вновь дал о себе знать, однако, он действительно верно уловил суть — проблем было больше, чем решений.
Эти двое перепробовали бесчисленное множество способов вернуть камень на платформу. Но и изначальный дух, и всевозможные артефакты в итоге потерпели неудачу.
Сто восемь тысяч висевших в пустоте ступеней Башни отсутствия сожалений уходили прямо в небеса, холодно глядя с высоты на все живое на земле. Здесь не было места для легких путей.
Решив взять инициативу на себя, Чэн Цянь шагнул вперед. Вдруг, изначальный дух покинул его тело. Однако юношу это не остановило. Тогда на них обоих обрушился яростный ветер.
Барьер изначального духа исчез, и конечности Чэн Цяня стали тяжелыми, словно железные кандалы. Юноше казалось, что он ничем не отличался от обычного смертного. Он тут же выхватил Шуанжэнь, но клинок не отозвался на его зов. Все, что ему оставалось — положиться на собственное тело. Встретившись с атакой яростного ветра, Чэн Цянь почувствовал, как заныло запястье. Если бы не годы упорных тренировок и не своевременное распределение сил, Чэн Цянь давно свалился бы вниз.