— Валера, я за тебя рад. В институте тебя называют Дон Жуаном. Или кобелем. Это кому как нравится. Валера, лучше бы ты занялся работой. Я в твоем возрасте уже защитился, и мать тоже. А ты думаешь только о женских прелестях.
— Па, просто к двадцати пяти ты уже встретил маму, а я еще в поиске, но, кажется, уже нашел. Завтра буду с ней знакомиться получше. Папа, я ведь неотразим, она не сможет меня долго игнорировать, а потом я на ней женюсь.
— Может, она равнодушна к блондинам?
— Придется полюбить. Сегодня видел Сережку, представляешь, он еще девственник.
— Зато ты у нас Дон Жуан. Я скучаю по Сереже, он мне как сын, а вижу его только на работе. Он переживает из-за Марины, он ее действительно любит, хотя ты все равно не поймешь. Ты просто бабник и циник. Валера, я хотел тебя видеть другим, но я все сделал неправильно.
— Ладно, папа, кончай ныть, я к себе, буду музыку слушать. Если будешь пить чай, зови. Составлю компанию.
Саша не мог уснуть. Мысли о дочери кружились в голове, и это были не радостные мысли. Вопрос с Ваней тоже оставался открытым. Люба отказалась от трансплантации почки от Борьки, хотя она ему подходила. Лететь в Бостон была ее идея. «У Борьки почку мы всегда сумеем взять», — сказала она и улетела. В институте приходилось работать за двоих. На место Любы он даже временно никого брать не хотел. Федор помогал, как мог, но при всех его талантах Федор не Люба. Это Любе было достаточно взглянуть на работу, перекинуться парой слов с аспирантом, и все было готово. Она моментально писала рецензии, находила слабые места, неточности в работах. Она всегда знала, как все исправить. Она умела говорить с начальством и с подчиненными. Она умела отказать так, что ей говорили спасибо. Похоже, он просто по ней сильно скучает.
«Где же эта девица? Уже пятый час, а ее все нет», — подумал Саша. Прошло еще сколько-то времени, и вдруг зазвонила его сотка.
— Папа, помоги мне! Пожалуйста, папочка. Мне очень плохо. Я сбежала, мне больно, папа, они меня ищут. Забери меня.
— Марина, где ты? Я сейчас приеду, только скажи куда.
— Я не знаю, где я, подожди, не клади трубку. Я машину остановила. Папа, скажи ему.
— Я вас очень прошу, привезите эту девушку домой. Я сейчас выйду на улицу и буду вас встречать. Я хорошо вам заплачу, только привезите ее, пожалуйста.
— Папа, я уже еду. Ему надо будет помыть машину. Ты дашь денег?
— Конечно, не вопрос. Что с тобой?
— Папа у меня кровь, везде. Они меня резали. Мне очень больно.
— Марина, где ты едешь? Ты что-нибудь узнаешь? Марина, говори со мной.
— Папаша, она отключилась, выходи. Или лучше ее в больницу везти? Нам до института экспериментальной медицины ближе.
— Хорошо, встречаемся в приемном покое, я за все заплачу. Моя фамилия Борисов.
Саша разбудил Валерку. Объяснил ситуацию, и они оба рванули в институт.
Range Rover Борисова и машина, на которой ехала Марина, подъехали к приемному покою одновременно. Саша бросил машину, забыл закрыть и побежал к такси.
— Ваша разноцветная, забирайте. Вон сколько крови натекло. Что же они с ней сделали? А вы вроде приличный папаша. Вы ее несите, а я позвоню.
Двери приемного открылись, появилась медсестра.
— Каталку, быстрее, и готовьте травму, — почти кричал Борисов.
— Э, папаша, я не уйду, тут милицией пахнет, а вы не знаете, где я ее взял. И тех, кто за ней гнался, вы, похоже, тоже не знаете. Жалко стало мне девочку, убили бы они ее.
К водителю подошел Валера.
— Посидите, пожалуйста, сейчас мы с ней разберемся, и папа вам ущерб возместит.
— Понимаю, я его машину видел. Что же за дочкой не доглядел?
Валера побежал в травму. Марину раздели, поставили капельницу, стали вливать физраствор и кровь, взяли анализы на алкоголь и наркотики. Все тело девушки было покрыто глубокими порезами, но проникающих ран пока не было. Марине ввели обезболивающее. Раны промывали и зашивали, но их было много. Пришел гинеколог.
— Александр Борисович, ее насиловали. Порезы и колотые раны на половых органах. Милицию вызвать?
— Нет, давайте сначала окажем ей помощь. Я заберу ее домой, ей здесь нечего делать. Возьмите все анализы, ничего не пропустите. Посмотрите, нет ли разрывов внутренних органов.
Марина очнулась. Она в ужасе смотрела на отца. Он плакал.
— Папочка, прости меня. Я больше не буду.
— Такое действительно трудно повторить. Молчи, Маруся. Лучше скажи, что ты пила кроме алкоголя.