— А спираль?
— Сместилась. Естественно, угроза прерывания. Я пила обезболивающие препараты весь последний месяц. Саша, что я только не пила. Спину мазала всякой гадостью. И через четыре месяца у меня защита.
— Мало у меня было проблем. Так теперь и эта! Люба, но так же невозможно! О чем ты думала? Как ты могла забеременеть? Ты же врач. Ты что, не понимаешь элементарных вещей? — он говорил так, что Любе стало страшно. Она никогда не видела его в таком гневе.
— Хорошо, я пойду к Катерине договорюсь о прерывании.
— А тебе убить человека раз плюнуть, да? — Саша перешел на крик. — Я говорил, что надо обследоваться, ты все знала и довела до крайности, ты просто не хочешь ребенка. Ты решила, что тебе двух хватит. Тебе нужна карьера? Иди, делай, что хочешь! Зачем ко мне пришла? Я никогда не думал, что ты такая. Что тебе от меня надо? Мне не о чем с тобой больше разговаривать. Уходи. Боже, с кем я живу?! — Его руки взлетели вверх, показывая его бессилие и ее полное непонимание.
— Саша, я пришла за советом. Не кричи на меня. — В глазах стояли слезы.
— Нам не о чем разговаривать, иди на аборт. Ты этого хочешь? Валеру и Марину я заберу. Занимайся карьерой, ищи другого мужа, если он тебе нужен.
— Саша, не надо на мне срываться, я не понимаю. Ты меня еще и бросаешь? — Она побледнела, и, казалось, вот-вот слезы вырвутся наружу. Она не понимала его.
— Я никогда не буду жить с детоубийцей.
— Ну оставим его. Ты можешь сесть и спокойно, без крика, все обсудить?
— Что обсуждать? Ты же все решила! Хочешь, чтобы я одобрил твое решение? Извини, у меня другие моральные принципы.
— Саша, я ничего не решила. Перестань кричать. Просто я пытаюсь тебе объяснить, я ничего не имею против третьего ребенка, я боюсь токсического воздействия лекарств. И что делать со спиралью? Удалять или пусть остается? С плодом она не соприкасается. И вообще, почему ты взял манеру орать на подчиненных, и на меня в том числе? Ты со мной совсем не разговариваешь, на работе тебе некогда, домой ты приходишь поздно и просишь, чтобы я молчала. Потом у нас секс, и все. — Она расплакалась.
— Я устал, эта стройка и институт меня доконали. Я думал, что ты защитишься и будешь моим замом по лечебной работе. Ну хорошо, защищаться можно и с пузом, а как ты будешь работать? Мне нужна твоя помощь, понимаешь? Сейчас пойдут проекты, надо оборудовать лаборатории. Надо запускать новый корпус и начинать строительство административного корпуса и отделения скорой помощи. Люба, я забыл, когда был дома в последний раз, я не вижу детей неделями. А ты говоришь, что я кричу. Я выть скоро начну. А тут еще ты с беременностью.
— Саша, но это твой ребенок. Я понимаю, что это неожиданно и не вовремя, но решать проблему надо.
— Нет, не надо. Пойдем к Катерине, заведем обменную карту. Сделаем анализы. А там как Бог даст. Думать надо было раньше, теперь он уже есть. Кстати, мальчик или девочка? — Он уже был спокоен.
— Она говорит, что, скорее, мальчик, срок еще маленький. Так ты меня уже не бросаешь?
Саша обнял жену. Люба плакала.
— Больше не пей таблетки. Сейчас тебя прокапаем, думаю, все будет хорошо. Но следующего будем рожать планово, договорились?
— Договорились. Кстати, надо будет няню подыскать до его рождения. Тогда я посижу пару месяцев и выйду на работу.
— Идея хорошая.
В дверь опять постучали. Саша с раздражением открыл. Перед ним стояли десятилетний Валерка и трехлетняя Марина. Марина грязными кулачками размазывала по лицу слезы.
— Папочка, у меня горячие ножки и грудка, горлышко болит и голова. А тетя говорит, что тебя нету. Кто меня будет лечить?
— Иди ко мне, моя маленькая девочка. А Валера тебя не лечит?
— Папа, она два часа проплакала, мама трубку не берет. Я не знал, что делать, мы с Сережкой пришли, ее привели, а Татьяна нас не пускает. Может, у нее дифтерия?
— Господи, покой нам только снится. Заходите, мама здесь.
Валерка сел и прижался к матери. Сережа остался в приемной. Саша попросил Татьяну принести градусник. Посмотрел Маринкино горло, померил температуру 38.3С.
— У Марины ангина. Валерка с ней не справится, что будем делать? Или иди-ка ты, мать, на больничный. Заодно отдохнешь. Капать тебя буду дома. Обещаю приходить не позже восьми.
— Совсем другой разговор. А то раскричался.
На защите докторской диссертации первый вопрос был о сроке беременности. Затем удивленные корифеи спросили, сколько же лет самой Любе. Дальше спросили, сколько у нее детей. Все профессора были в восторге от работы двадцатидевятилетней диссертантки, беременной третьим ребенком.