Борисов был счастлив. УЗИ не показывало никакой патологии, Люба чувствовала себя хорошо. Марина ходила в детский сад. Валера учился в четвертом классе, занимался плаванием. Лабораторный корпус наконец открыли. Борисов получил сразу семь совместных проектов с зарубежными фирмами. В платные отделения стояла очередь на госпитализацию. Оперировать до родов Любе он запретил. Она занималась зарубежными проектами, министерством и диссертантами. Сорок недель пролетели почти незаметно.
В кабинете Корецкой обсуждался очередной проект. Представители швейцарской фирмы, были довольны деловой хваткой, прекрасным профессиональным уровнем, превосходным французским а огромный живот молодой красивой женщины вообще привёл их в восторг. Они готовы были согласиться с любыми ее условиями. Контракт о сотрудничестве был готов. Люба пригласила Борисова для подписи. Мужчины пожали друг другу руки. Швейцарцы выразили свое восхищение доктором Корецкой. И тут Люба поняла, что время пришло.
— Саша, проводи их побыстрей. Мне пора рожать.
Швейцарцы заметили перемену в Любе и поспешили уйти.
Катерина сделала кесарево. Мальчик был самый большой из всех их детей — четыре килограмма сто грамм, пятьдесят два сантиметра. Саша держал на руках своего орущего богатыря.
— Саша, вы имя придумали? Или, как всегда, по ходу? Но этот богатырь. И ты посмотри, какой взгляд осознанный.
— Имя, как всегда, по ходу. Кстати, надо назвать, пока жена под наркозом. Пусть будет Иваном. Вань у нас в роду ни у кого не было, а по виду он и вправду богатырь. Вот насчет следующего обещаю договориться заранее.
— Садист, сколько же тебе детей нужно?
— Чем больше, тем лучше. Но хотя бы пять. Правда, сынок?
Люба собиралась на работу. Достала из шкафа серую твидовую юбку и серую водолазку в тон. Ванечка капризничал. Ей пришлось самой его накормить и немного поиграть. Саша нервничал, он не привык опаздывать, а Люба не была готова. Маринка проснулась, выбежала из своей комнаты и залезла на руки матери.
— Мама, не уходи, подожди, пока я позавтракаю. Мама, ну пожалуйста!
— Люба, можно поторопиться? У меня планерка! Ты еще не одета!
— Саша, не злись. Я же не могу их оттолкнуть, все бросить и бежать, иди, я догоню.
— Ты совсем опоздаешь! Я терпеть этого не могу!
— Саша, иди, не действуй мне на нервы.
— Люба, сегодня твой первый день. Какой пример ты подаешь сотрудникам?
— Иди, умоляю, иди. Я подойду после планерки. Саша, это твои дети! Имей совесть!
— Папочка, оставь маму и иди на работу. Ты мне портишь аппетит.
— Марина, ты с кем разговариваешь?
— С тобой. Если ты уйдешь, Ванечка успокоится, Валера с Сережей выйдут на кухню и мне будет весело. Ты всегда портишь все утро, папочка.
— Дождался! Люба, ты ее научила?
— Нет, твоя мама. Марина, сейчас ты у меня получишь по попе, не смей обижать папу!
— Я его не обижаю, но он по утрам несносный.
Ваня продолжал капризничать, а при виде няни зашелся в крике.
— Все, я пошел. Когда закончишь, приходи на работу. И воспитывай детей, а то некоторые совсем сдурели.
— Саша, не дергайся, я скоро буду.
Он ушел, хлопнув дверью. В кухню прибежали Валера с Сережей. Люба налила им чаю, сделала бутерброды. Марина пристроилась рядом с Сергеем и рассказывала ему сказку, которую придумала. Ванечка играл в детском стульчике. В кухню вошла няня.
— Любовь Александровна, кажется, я уже справлюсь.
— Уж будьте добры! Вам придется приходить на час раньше, я не могу каждый день опаздывать. Мы вам платим достаточно, чтобы не загружать меня и чтобы я не опаздывала на работу.
— Хорошо, я все поняла. Любовь Александровна, просто они все к вам так сильно привязаны, и капризничают.
— Я поговорю с ними сегодня, но, Вика, я должна работать! Сегодня мне уже обеспечен конфликт с мужем, это серьезно, для меня это очень серьезно.
Люба поговорила с детьми, объяснила, что никак не может сидеть дома и просто обязана работать. С Мариной разговор затянулся. Но они все-таки все решили. Люба вошла в спальню и стала одеваться. Юбка обтянула бедра и еле-еле сошлась. Водолазка подчеркнула грудь несуразной формы и выпирающий живот. Люба снова залезла в шкаф. Она примеряла одну вещь за другой, но все не подходило, как будто тело изменилось до неузнаваемости. Как она целых полгода не замечала, что стала совсем другой? Боже, какое уродство! Конечно, вот причина, по которой Саша сердится. Она несуразна и уродлива. Как можно идти на работу в таком виде? Она надела привычные джинсы и свитер, причесалась, сделала макияж и пошла на работу.