Мерзкого мужичонку звали Максим Николаевич. Он был доктором биологических наук, что мне сразу не понравилось, а еще он все время говорил «мы с Александром Борисовичем», подчеркивая свою роль в Сашиных заслугах, к которым он точно не имел никакого отношения. Он долго рассказывал о себе — ходячая самореклама. Я не могла понять, зачем Саша взял его на работу. Ответ на этот вопрос я смогу получить только в четверг. Что ж, потерплю. Саша ничего не делал просто так. Я доверяла ему полностью. Во время обхода я выяснила, что заведующий клинической лабораторией — толковый человек, хорошо знающий свое дело и умело организующий работу. Он перевел сотрудников в режим врачей, организовав бесперебойную работу лаборатории даже в ночное время. Сутки работают, двое отдыхают. Максим Николаевич строил прожекты. После обхода он записался ко мне на прием.
— Любовь Александровна, раз уж мы работаем вместе, давайте дружить.
— Давайте. Как?
— Я понимаю, что моя лаборатория призвана продолжить дело вашего отца.
— Вы хотите рукописи?
— Да, а что?
— Увы. У моего отца есть сын. Рукописи принадлежат ему.
— Он врач?
— Биохимик.
— Почему вы его не поставили во главе лаборатории?
— Он в Гарварде.
— Если честно, я шел к вам с надеждой.
— Облом.
— Вы мне не нравитесь. Я не думал, что буду работать с такой, как вы.
— Увольняйтесь или играйте по моим правилам. А у меня они не так уж нереальны. От вас требуется профессионализм и все.
— Меня рекомендовал министр, он мой хороший знакомый.
— Поговорите с ним обо мне и примите мои условия.
— Так самоуверенна?
— Я уверенна в себе, в коллегах, в работе. Я не привыкла сомневаться.
— Не слишком ли молода?
— Да нет, была и моложе. Я в теме с двенадцати лет. Стаж уже приличный.
— Типа гений, как говорите вы, молодежь?
— Типа, как говорят профессора биохимики. Я хочу почитать ваши работы, принесите мне в четверг публикации, можно копии, можно электронную версию.
— Не много на себя берешь, девочка? Или это послеродовые заскоки? А может, Борисов на тебе женился и сделал ребенка ради работ твоего отца?
— Четырех детей сделал, однако. И он был лучшим учеником моего отца. У него есть доступ к его наследию. Еще вопросы? Или разойдемся?
— Будем работать, а дальше жизнь разведет.
Уже закончилась среда. Завтра приедет Саша. Я не оперировала, сидела на приеме, консультировала, сделала обход во всех отделениях. Вечер выдался тоскливый, я даже никак не могла уснуть. Одна в этой огромной-преогромной кровати. Взяла к себе сына, долго смотрела на моего кукольного мальчика. Такой яркий, хорошенький, с темными волосиками, длинными черными ресничками, алым ротиком и бледной, матовой кожей. Глядя на маленького сына, задумалась о Валере. Ему пятнадцать. Рост сто девяносто три сантиметра, он выше Саши. Очаровательный блондин, была бы я девушкой, влюбилась бы, а вот Сережа невысокий, всего метр семьдесят восемь. Немного полноват, накачанный, все-таки танцами они с Мариной занимаются не первый год. Поддержки он делает идеально. Носит мою дочь на руках в прямом смысле. Маринка балованная, но уже есть в ней женщина. Крутит Сережкой, как может, а он крутится, ни в чем ей не отказывает. Он уже мужчина, как бы не вышло у них чего. Нет, она маленькая, всего девять, хотя развита не по годам. Но он мне обещал, мы с ним серьезно поговорили. Он посмеялся, потому что на эту тему с ним уже говорил Саша. С дочерью тоже пыталась говорить. Она не стесняется его, может зайти к ним в комнату в одних трусиках. Я объясняла ей, что они уже не дети, что надо вести себя по-другому и не провоцировать Сережу. Она не понимает, почему вчера это было нормально, а сегодня стыдно. Так, в раздумьях, я провалилась в сон под милое сопение сына. Проснулась и не поняла от чего, оказывается, приехал Саша, поцеловал меня.
— Привет.
— Привет, родная. Смотрю, ты с мужчиной.
Я встала и увидела, что мы с Борей устроились поперек кровати. Саша положил сына в манеж и лег со мной рядом.
— Все хорошо? — спросил он, целуя мои волосы.
— У меня к тебе куча вопросов.
— Отвечу на все, только на рабочие на работе, а все что о нас, хоть сейчас.
— Тогда о нас. Ты смирился?
— С чем?
— С тем, что Боря наш последний сын.
— У меня нет выбора. Нет, Люба, я не смирился. Мне трудно это пережить, но я все равно люблю тебя. Одно другого не касается. У нас пятеро детей с Сережей. Все хорошо. Я хотел еще девочку, но хотеть уже не приходится. Я рад, что ты со мной. Я счастлив, что ты жива. Что еще ты хочешь услышать?
— Саша, ты меня не бросишь?