– Я думаю, тебе стоит знать, что однажды я сама сидела в том кресле, полная бравады и агрессии. Моя жизнь трещала по швам. Я пристрастилась к наркотикам, алкоголю и плохим мужчинам. Я мчалась со скоростью в сотню миль в час по дороге к саморазрушению. И я уже пять лет как совершенно чиста и трезва. Если бы шесть лет назад ты сказала мне, что это вообще возможно, я рассмеялась бы тебе в лицо.
Я ожидала от Лилли каких угодно слов, только не этих.
– Это твой шанс действительно изменить свою жизнь, Шей. Твой единственный шанс. Мы здесь для того, чтобы сделать твой шанс реальностью, но как это будет, зависит только от тебя. Все зависит только от тебя. Если ты этого хочешь, тебе этот шанс и использовать. Если ты считаешь себя достаточно умной, чтобы меня обмануть, подумай еще раз. Ты считаешь себя умной, но я умнее. Ты не сможешь меня обмануть, так что даже не трать силы. Что бы ни привело тебя сюда, сейчас ты в нашем центре, и тебе предстоит сделать выбор. Выбирай вдумчиво. Или ты свернешь с пути саморазрушения, или продолжишь двигаться в прежнем направлении. Итак, что ты выберешь?
Ее слова были жесткими, а взгляд пронзал меня, как нож с зазубренным лезвием. Она ждала, и я сглотнула ком в горле. Лилли словно читала мои мысли. Мне было сложно признать, что мне нужна эта программа, что я хочу в нее попасть. Что я облажалась практически во всем, чего когда-либо хотела от жизни. Самым жалким образом все испортила. И никак не могла обещать, что в этот раз все будет иначе. Даже просто произнести это вслух казалось мне почти невозможным.
– Я хочу свернуть с плохого пути.
– Рада это слышать, хорошее начало. Каждая женщина, входящая в эту дверь, хочет лучшей жизни. А я здесь для того, чтобы сказать тебе: это не будет просто. Много раз тебе захочется все бросить, но если ты это сделаешь, ты вернешься к тому, с чего начинала. Ты можешь добиться успеха, Шей, но именно тебе придется его добиваться. Ни одна из присутствующих здесь женщин не сделает это за тебя. А значит, тебе придется разрушить возведенную тобой стену, доверять другим, открыть свою жизнь и прожить ее честно, что, подруга, сделает тебя нагой и уязвимой.
Она замолчала, словно ожидая, что я вдруг начну благодарить ее. Вместо этого я сказала первое, что пришло мне в голову:
– Я тебе не подруга.
Лилли улыбнулась.
– Ты пока этого еще не понимаешь, но я лучшая из всех подруг, которые у тебя когда-либо были. А теперь ты готова отвечать на вопросы?
Я не осмелилась произнести это вслух, но тут же решила, что Лилли никогда не станет моей подругой. Знала я ее всего пару минут, и она мне уже не нравилась. Она была резкой и жесткой, чем напоминала некоторых тюремных охранниц. Благочестивых сучек. Развернувшись к компьютерному экрану, она положила пальцы на клавиатуру и принялась засыпать меня вопросами, печатая мои ответы. Она хотела честности, и она ее получила. Я ничего не стала скрывать. Прежде чем мы закончили, она знала обо мне и об истории моей семьи больше, чем кто-либо в мире, за исключением моего брата.
Я рассказала ей и о Стрелке тоже, и о том, что он получил пожизненный срок. За что я была особенно благодарна судьбе, хоть этого тоже не произнесла вслух.
После того как закончился мой допрос, я сдала кровь и мочу на анализ.
– Ты же знаешь, что из тюрьмы меня выпустили только сегодня утром, так ведь? У меня даже не было возможности купить что-либо противозаконное.
Лилли рассмеялась.
– Кто захочет наркотиков и алкоголя, тот найдет их и внутри тюремных стен, и снаружи. Так что, даже если бы ты шагнула из дверей тюрьмы прямо в автобус, а оттуда вошла в это здание, тебя все равно бы проверили.
– Ладно. – Она говорила правду. Наркотики в тюрьме были почти так же доступны, как на улицах.
После того как я сдала анализы, Лилли сказала:
– У тебя есть ко мне какие-нибудь вопросы?
– Как долго будет длиться эта программа?
Она покачала головой:
– Тебя еще не приняли, а ты уже гадаешь, как скоро сможешь отсюда уйти. Плохой признак, сестренка.
В какой-то момент она повысила меня в звании от подруги до сестры. И я не знала, стоит ли делать из этого вывод.
– Двенадцать месяцев, – сказала Лилли прежде, чем я смогла что-то ответить.
– А потом? Что будет со мной, когда я стану выпускницей?
Я не знала, правильно ли выбрала слово, но мне показалось, что оно подходит лучше всего. Год – это долгий срок, хотя других планов на него у меня все равно не было.
Судя по тому, что я успела узнать, я могла покинуть программу в любой момент. Программа состояла из множества разных курсов, сессий у психолога и рабочих заданий. Все вносили свой вклад в бесперебойную работу центра.