— Не злись, прошу! Я сама не понимаю, как это пришло в голову! Но Рон меня услышал, понимаешь? Конечно, я не была уверена в правильности этого решения, но потом подумала, что может это и к лучшему? Ты ведь тоже поддержала идею продолжения обучения, но переживала за то, что Хогвартс — не подходящее для него место. И, может, Дурмстранг — это как раз то, что нужно? Ты же понимаешь, что Рон вряд ли бы поехал в Хогвартс. И я уверена, если бы мы сейчас были здесь, а Рон остался дома, было бы в разы хуже.
Гермиона отодвинула учебник по древним рунам. Настроение снова испортилось, и прочитанное почти не запоминалось.
— Да, но Джинни… Дурмстранг — это школа, в которой очень глубоко изучают темные искусства. Боюсь, есть вероятность что Рон согласился не просто так.
А вот Джинни всем видом пыталась показать, что отсутствием тяги к знаниям не страдала. И, усиленно концентрируя свое внимание на заданном материале, решительно смотрела в книгу. Словно руны, которые она всегда недолюбливала и считала бесполезным предметом, ее заботили гораздо больше, нежели обсуждение будущего ее брата.
— Ну и пусть. Его всегда мало интересовала успеваемость. Так что, какие бы мотивы его на направили к этому решению, я уверена, что он не получит никаких вредных для себя знаний.
— Темная магия не шутки! — На возглас Гермионы обернулись несколько учеников, так же занимающихся в библиотеке, и она, взяв себя в руки, продолжила уже почти шепотом. — А если сидеть и надеяться на то, что Рон недостаточно разберется в предмете…
— Вот именно! — Рыжие волосы девушки заметно взметнулись, когда Джинни, отодвинув, наконец, учебник, резко подняла голову, и решительно посмотрела на подругу. — Темная магия еще и не так проста. А для того, чтобы в ней преуспеть, нужны… Ну, точно не мозги Рона. Поэтому выбрось уже эти глупости из головы.
Гермиона ничего не ответила, и девушки лишь сверлили друг друга решительными взглядами, продолжая молчаливый спор.
— Гермиона, прекрати его опекать. Я думала, он твой парень, а не… подопечный. — Джинни была убеждена в том, что их отношения — не ее дело, но все-таки не могла смириться назойливым желанием помочь этим двоим разобраться в происходящем. — Дорогая, ему тяжело. И нужно время. Много времени. Но он не маленький — и как бы ты не желала для него добра, он сам решит, что для него хорошо, а что плохо. Мы же, со своей стороны, сделали все, что могли.
— Я понимаю, Джинни, поверь. Но я волнуюсь…- Гермиона устало выдохнула.
Девушки, закрыв книги и неторопливо собрав учебники, вышли из-за стола, направляясь в башни Гриффиндора.
— Лучшее, что мы можем сейчас сделать для него, это не осуждать его. И не мешать ему больше.
В душе Джинни тоже не одобряла поведения брата. Но она, как никто, его понимала. Боль была со всеми Уизли. Если честно, она ожидала такого поведения от брата, но, скорее, от Джорджа. И даже он, на удивление, более успешно справлялся с болью. Рон же… Она видела, что смерть Фреда что-то сломала в нем. Или наоборот, открыла новую сторону характера Рона. И Джинни, как и Гермиона, не была уверена, что эта сторона светлая.
Но одно радовало ее в любом случае — то, что Рон все-таки встал на путь исцеления. Это давало надежду на то, что он все-таки справился. Ведь могло сложиться в разы хуже. Рон мог бы начать справляться с ситуацией не самыми законными и честными способами. Более того, они могли и не узнать о том, что он пошел по «кривой» дорожке. Но девушка старалась об этом не думать.
Рон на пути в Дурмстранг, он будет в школе, а после его ждет место в Аврорате. Все складывалось как нельзя лучше в его жизни, и Джинни лишь молча радовалась за брата. Хотя в личной жизни… Похоже, отношения с Гермионой были не так безоблачны, как все ожидали.
Но, думая о них, как о паре, Джинни немного недоумевала. Как так вышло, что они решили быть больше, чем друзьями? Не ошиблись ли они? Она всегда была уверена, что дружба этих троих как… что-то неизменное. То, к чему не стоит ревновать. И девушка даже мысли не допускала, что среди друзей могут возникнуть романтические чувства… Для нее это казалось неправильным, и Джинни не хотелось участвовать в ситуации, когда они поймут, что совершили ошибку, ведь их дружба сильно пострадает.
Когда? Да, именно когда, а не если. Неловкость была любому заметна в каждом их движении. А уж Джинни была рядом с ними гораздо чаще, чем кто-либо, и не могла не обратить внимание, что это напряжение затягивается во времени: проходят месяцы, а они все так же ведут себя, как два угловатых подростка, не имеющих опыта в близких отношениях.
Что ж, оставалось лишь не вмешиваться и ждать, когда же они поймут, что так и не смогут адаптироваться к новому типу отношений. И если это все-таки произойдет, Джинни считала своим дружеским долгом оказаться в этот момент рядом, и поддержать любого из них, не зависимо от принятого решения.
— Джинни, ты, наверное, иди. А я догоню позже.
Джинни обернулась, окинув подругу скучающим взглядом и уперев руку в бок, намеренно растянутым тоном спросила:
— Дай угадаю: ты решила еще немного позаниматься?
Ответом ей были еле заметная улыбка и виновато опущенные в пол глаза.
— Я вспомнила, что хотела больше узнать о свойствах адрианики, чтоб написать небольшое эссе, и…
Прервав ее решительным жестом руки, Джинни закатила глаза:
— Прошу, избавь меня от подробностей. Мне и необъятной школьной программы достаточно.
Девушки собирались разойтись по разным сторонам, когда услышали тихий голос мадам Пинс:
— Советую поторопиться, мисс Грейнджер. Или взять нужную книгу на ночь. Время уже позднее, а мне до отбоя будет необходимо закрыть библиотеку.
— В каком смысле закрыть? — Насколько было известно Гермионе, библиотека никогда раньше не закрывалась ночью.
— Ох, это все распоряжение директора Макгонагал. Она сказала, что приложила очень много сил для восстановления утерянных в войне книг, и более не намерена ими рисковать. Поэтому теперь я должна запирать ночью…
Мадам Пинс еще долго сетовала на новые порядки, установившиеся после войны, пока Гермиона заполняла бланк выдачи необходимого ей тома.
***
Обеды в главном зале проходили довольно тихо. Раньше здесь всегда было весело и шумно, но война наложила свой отпечаток. Количество учеников заметно снизилось, что не трудно было заметить по наполовину пустующему залу. И, вместе с тем, печаль от прошедших здесь событий отразилась и на поведении оставшихся студентов. Все реже в стенах замка был слышен искренний детский смех, все чаще ученики сосредотачивались на учебе, пытаясь вернуться к прежнему образу жизни.
Утренняя почта не заставила себя ждать, и уже совсем скоро все обсуждали новость с первой полосы «Ежедневного пророка»: «В полдень начнется последнее слушание по делу заключенных Пожирателей смерти — семьи Малфой».
Гермиона передала газету Джинни, пока Гарри распаковывал письмо, принесенное совой из Министерства Магии.
— Ты видела это, Гермиона? — воскликнула Джинни. — Они «не уверены, что Малфоям грозит заключение в Азкабане»! Неужели им снова сойдет все с рук лишь потому, что они «готовы пожертвовать значительную сумму на устранения последствий войны»?!
Джинни продолжала возмущенно цитировать статью, пока Гарри, не обращая на нее внимания, все сильнее хмурился. Похоже, что-то серьезное сообщалось в обращении Министерства, но он не спешил делиться.
— Гарри, ты вообще слушаешь?.. Что там? Что-то серьезное?
Джинни, наконец, заметив что ее слушают не все, свернула газету и отложила в сторону.
— Ничего такого… Только приглашение на слушание.
— Слушание Малфоев? — Гермиона нахмурилась. — И в качестве кого тебя вызывают?
Поттер взволнованно посмотрел на них, одновременно скомкав пергамент в руке.
— Скорее, не вызывают, а приглашают. Я приглашен в качестве свидетеля.
Джинни собираясь возмутиться, приоткрыла рот, но Гермиона сразу же ее перебила: