— Долг. Любовь. Некоторая неуверенность в себе, - прошептала она.— В основном, необходимость сделать меня счастливой.
—Тебе нужны слова, Рози. Мы это поняли. Как ты думаешь, есть ли слова, которые Доминик мог бы сказать, которые дали бы тебе то же самое ощущение, что ты воплощаешь свою мечту? То, что он поможет тебе осуществить эту мечту?
— Нет, - тихо сказала она, страстно желая почувствовать, как руки мужа обнимают ее. — Нет, я могу понять, почему он мог принять такое решение, даже если я с этим не согласна.
Эти слова повисли в комнате, но она продолжала держать глаза закрытыми.
— У тебя есть ресторан. Какая мечта у Доминика?
Ее сердце громко стучало в ушах. Когда она в последний раз задавала ему этот вопрос?
— Быть кормильцем. Он живет, чтобы обеспечивать.
— Тебя.
— Да, - прошептала она неровным голосом.
К ней пришла идея, реальная и яркая. Это было красиво. Настолько правильно, что ее кровь начала течь с большой скоростью, чуть не столкнув ее с дивана.
—Я должна пойти и все исправить, - сказала она, вставая и потянувшись за своей сумочкой. — Спасибо тебе, Арми.
Прежде чем она успела дойти до двери, его голос остановил ее. —Рози.
Она оглянулась через плечо. —Да?
— Если позволишь, - сказал он, улыбаясь. — Помни, Доминику нужны дела. Действия.
— Я понимаю. Она бросилась обратно в комнату , чтобы обнять терапевта, планы формировались в ее голове быстрее, чем она могла их каталогизировать. — Что ты делаешь завтра днем?
Рози целеустремленно выбежала из кабинета терапевта. Она так сильно любила своего упрямого, старомодного, сложного, сексуального мужа, что беспокоилась, что не сможет ждать до завтра, чтобы осуществить свой план. Да, она определенно была на седьмом небе от счастья. Пока она не поняла, что еще не закончила с обманом.
Глава двадцать пятая
Доминик нанес удар правой по боксерской груше и прислушался к удовлетворяющему звону цепей. Затем последовал левый джеб, за которым серия быстрых ударов. Пот стекал по лбу и попадал в глаза, но он продолжал наказывать грушу. Наконец, когда руки устали, он отступил назад и согнулся пополам, бока вздымались от напряжения. Когда снова удалось выпрямиться, он покосился на часы. Официально прошло двадцать четыре часа с тех пор, как Рози ушла от него перед их проданным домом. Чем больше проходило времени, тем меньше шансов, что она сможет правильно понять его ложь. Ярость, которую он направлял на боксерскую грушу в течение последнего часа, была направлена на него самого. На этот раз не было никаких оправданий, чтобы так эффектно облажаться — он изучил инструменты общения с Рози, но не использовал их.
Боже, не было худшей судьбы, чем эта. Потерять ее дважды. День сурка в аду.
Когда Рози ушла от него в первый раз, он был опустошен. Его жена ушла от него. Его гордость как мужчины была задета вдобавок к тому, что он ее потерял. Потерял единственную женщину, которую он когда-либо любил. На этот раз все было по-другому. Он не просто потерял свою жену, эту женщину, которую он поклялся любить и лелеять всю ее жизнь. Он не просто потерял женщину, с которой у него было общее прошлое. Эти была чертова правда. Но он также потерял Рози, девушку, в которую он только что снова влюбился. Это была старая любовь, преданная любовь и свежая, ненасытная любовь в одном флаконе.
И ему чертовски больно из-за этого.
Прошло так много времени с тех пор как он делился чем-то с Рози. Разговаривал с ней. Слушал ее. Как он выжил? Звук ее голоса питал его душу. Он жаждал ее без остановки. Когда она предложила терапию, он подумал, что ничто в мире не сможет заставить его любить Рози больше, чем он уже любил. Оказалось, что ошибался. Линия, которая связывала их вместе, была перегнута посередине, и теперь, когда их связь текла так свободно и легко, он хватал ртом гребаный воздух, пытаясь высосать каждую каплю.
Когда она рассказывала истории о своих родителях, ее подбородок гордо вздымался. Ранние воспоминания о Доминике и Рози заставили ее покраснеть. Очаровательное выражение сосредоточенности появлялось на ее лице, когда они говорили о чем-нибудь, связанном с рестораном.
На этой неделе она развязала его наушники. Дважды. Он наблюдал за тем, как она делает это из открытой двери их спальни, затаив дыхание, любя ее все больше с каждым прикосновением и движением ее проворных пальцев. Она сделала ему массаж после тяжелого рабочего дня на стройплощадке — даже включила для него душ. Все эти мелочи, которые она начала делать, доказали, что прогресс шел в обоих направлениях. Как он умудрился все испортить?