Доминик проигнорировал бурчание в животе, которое было там с самого утра. Когда он вернулся в гостиничный номер, он колебался между двумя вариантами. Рассказать ей о доме или оставить это при себе. Видя ее такой счастливой, было трудно поверить, что он принял неправильное решение, но его совесть, казалось, была одержима желанием заставить его усомниться в себе. Он допил свой бокал дешевого вина, поставив его между собой и Рози. Это действие привлекло ее внимание, и она подняла бровь, без слов спрашивая, хочет ли он большего. Доминик медленно покачал головой и протянул руку, чтобы переплести их пальцы.
— Ты празднуешь. Выпей еще, - сказал Доминик, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо и запечатлеть долгий поцелуй на ее щеке. - Я прослежу, чтобы ты вернулся к Бетани в целости и сохранности.
— Спасибо, - ответила она через мгновение, ее веки значительно опустились. Вокруг них могла происходить оживленная беседа, но они могли быть единственными двумя людьми в комнате. Как бы он ни ценил поддержку, которую их друзья оказали его жене сегодня, он был бы не прочь побыть наедине с Рози. Нет, он, черт возьми, не стал бы возражать против этого.
Пройдет совсем немного времени, и ему придется делить ее каждую ночь. От этой мысли его плечо дернулось, но он замаскировал это движение, снова наполнив чашку Рози.
Затишье в разговоре заставило группу сделать коллективный вдох.
— Итак, Рози, - сказал Стивен за коркой пиццы. — У тебя уже есть название для этого места?
Доминик затаил дыхание, когда Рози сжала губы, складывая и разжимая руки на коленях.
— Я еще не совсем освоилась, но я подумала... Буэна Онда. Приблизительный перевод этого - ”хорошие вибрации". - Она улыбнулась Доминику, почти застенчиво, как будто он не восхищался каждым словом, слетающим с ее губ, каждой идеей в ее голове. — Такое, каким я хочу видеть это место.
— Буэна Онда. - невольно произнес Доминик. Может быть, он просто хотел быть первым. — Идеально, Рози.
Они не прерывали зрительный контакт, пока Бетани не заговорила.
— Мне это тоже нравится. Это звучит успокаивающе. Приветственно. Как семейный дом по соседству, с изюминкой. - Она покрутила пальцем в воздухе, закрыла глаза и глубоко вдохнула через нос. — Я представляю себе большую букву "О" на навесе...
Не сводя глаз с блондинки, Уэс откашлялся в свой бокал.
— Звучит так, как будто ты думаешь о совершенно другом виде большого О.
Бетани что-то проворковала мужчине слева от нее.
— О-о-о, бедняжка. Нужны инструкции о том, как его доставить?
— Черт возьми, я знаю.
Они улыбнулись друг другу сквозь стиснутые зубы, и каждый старался не рассмеяться.
Все, кроме Стивена, который, казалось, потерял всякий интерес к своей пицце.
— Однажды я проснулся, и все заговорили о моих сестрах как о сексуальных объектах.
— Фу, Стивен, - пожаловалась Джорджи со своего места на коленях Трэвиса. — Отвратительно.
— О, это отвратительно только тогда, когда я указываю на это?
Искренний смех Трэвиса эхом отразился от стен. — Давай, детка, - сказал он, вставая и прижимая свою невесту к груди. — Давай избавим твоего бедного брата от страданий.
— Спасибо. - Стивен наклонился вперед, потянувшись за другим куском пиццы.
— Да.- Трэвис направился к двери. — Давай пойдем домой и переоденемся в пижамы.- Он подмигнул группе. — И сразу же избавимся от них.
Стивен уронил ломтик, как будто он горел.
— Ладно. Я достиг своего предела. - Бригадир встал и отряхнул джинсы, повернувшись к хихикающей Рози. — Я рад за тебя, Рози. Ты приносишь в этот город что-то действительно особенное. - Он наклонился и пожал Доминику руку. — Ты быстро становишься моим любимчиком, Дом, поскольку ты единственный оставшийся мужчина, который не спит ни с одной из моих сестер
— Эй, - воскликнула Бетани, ее спина резко выпрямилась. — Я не буду спать с Уэсом.
— Дай этому время, - пробормотал Стивен, направляясь к двери.
А потом их стало четверо.
Уэс выглядел как свинья в дерьме.
— Подвезти тебя, — он сделал паузу, чтобы пригубить свой напиток, — домой, Бетани?
С криком, застрявшим в ее горле — в основном — Бетани встала и вышла. Уэс последовал за ней мгновение спустя. Рози и Доминик повернулись друг к другу и расхохотались. Он поймал Рози, когда она завалилась набок, ее голова упала ему на грудь, музыкальный звук ее веселья согрел каждый уголок его внутренностей. Он ничего не мог с собой поделать, когда смех застрял у него в горле. Не смог удержаться от того, чтобы одним отчаянным движением притянуть ее к себе на колени и зарыться лицом в ее шею.