Доминик так сильно прикусил нижнюю губу, что почувствовал вкус крови. — Черт, - процедил он сквозь зубы, его пальцы сжались в ее волосах, его бедра дрожали, его бедра оставались неподвижными, несмотря на непреодолимое желание двигаться глубже. — Не могу. О, Боже. Я больше не могу этого выносить. Встань, - отрывисто приказал он, с проклятием вытаскивая свой член из ее рта.
Не успела она, покачиваясь, подняться на ноги с кошачьей улыбкой, как Доминик снял рубашку. Ее улыбка исчезла, глаза остекленели еще больше, чем раньше. Ухмыляясь так широко, как только мог, когда его яйца были полны и прижаты к нижней части тела, он стянул джинсы с ног Рози. Пуговица оторвалась и со звоном упала на пол, но Доминик мог только судорожными движениями стягивать ее трусики, желая убрать их с дороги. Они приземлились на пол с мягким свистом, который был едва слышен из-за его и Рози неровного дыхания. Доминик наклонился, поднял ее и снова прижал бедра Рози к своим бедрам, впившись зубами в ее шею и заставив ее вскрикнуть, ее ногти впились в кожу на его плечах.
Наконец, наконец, он направил свой член к ее мокрому входу и вошел внутрь, прижимая ее на добрый фут выше к холодильнику. Он поймал ее крик в свою ладонь в самую последнюю секунду, но ничего не мог сделать, чтобы заглушить свой собственный оглушительный стон. Стенки ее киски обвились вокруг него, сжавшись, ее крик поднялся еще на октаву, что сделало почти невозможным для Доминика не кончить на месте. Как он сопротивлялся, когда его жена дрожала и приближалась к нему, ее колени впивались в его талию, он понятия не имел.
Приказав своему телу сдержаться, Доминик опустил голову ей на плечо и вдохнул через нос. Внутрь, наружу, внутрь, наружу, все это время Рози царапала его спину, ее киска сжималась и разжималась вокруг его ноющего члена. Месяц назад он бы уже врезался в нее почти со злостью — и теперь, в этот момент, он понял, что отчаянно искал их старую связь. Тот, кого он знал, был там, но был глубоко похоронен. Этого больше не было. Это было пылающее пламя между ними, более реальное, чем все, что он когда-либо знал. Его жена. Боже, он так сильно любил ее, что его сердце грозило разорваться под давлением.
— Скажи мне, что ты придешь домой сегодня вечером. В наш дом. - Он взял ее за подбородок руками, приподнимая ее лицо и ожидая, пока ее ошеломленные глаза сфокусируются на нем. Чтобы увидеть его. — Дай мне это, Рози. Скажи, что придешь домой, и я трахну тебя сильнее, чем когда-либо в нашей жизни. Твои крики все еще будут отдаваться эхом на этой кухне, когда ты откроешь свой бизнес.
Ее дыхание участилось.
— Я никогда не знала, что ты можешь играть так грязно, - пробормотала она.
— Да, ты знала. - Он расстегнул две пуговицы на ее блузке и отодвинул ткань в сторону, облизывая выпуклость ее груди, его язык проник под кружевную чашечку лифчика, чтобы коснуться соска. Поддерживая зрительный контакт, он провел языком по другой ее груди и с рычанием поласкал ее. — Ты хочешь предварительный просмотр? Это поможет тебе принять решение?
— Я боюсь сказать "да".
Доминик сомкнул зубы вокруг кружева, скрывающего ее сиськи, оттягивая его от ее тела все дальше и дальше, пока материал не начал рваться. Только когда он превратилась в безвольную тряпку, он отпустил ее. Рози издала тихое восклицание, ее спина выгнулась дугой, приглашая его пососать ее сиськи — Доминик уже планировал подчиниться. Она превратилась в бесстыдную маленькую искательницу внимания, ее киска становилась все более и более скользкой вокруг его члена, чем дольше он лизал ее соски, втягивая их глубоко в рот и перекатывая на языке.
Только когда она всхлипывала, произнося его имя, Доминик взял ее за задницу обеими руками и прислонил к холодильнику.
— Время для этого предварительного просмотра. - Он откинул бедра назад, вытащив свой член на несколько дюймов из ее влажного, теплого тела, прежде чем погрузиться глубоко. И снова он поймал крик Рози своим ртом. — Молчи, - прорычал он, сжимая в ладонях упругую плоть ее ягодиц. — Не говори больше ни слова, если только ты не хочешь сказать мне, что вернешься домой.
— Я…- Она судорожно втянула воздух. — Я..
Доминик набросился на нее. Может быть, он не хотел слышать "нет". Или, черт возьми, может быть, он просто больше не мог лишать свое тело ее совершенства. Какова бы ни была причина, он трахал ее, как животное, прижав к холодильнику, раскачивая основание прибора, заглушая ее крики своим ртом. Ее бедра держались так долго, как только могли, за его взбрыкивающие бедра, затем потеряли контроль, толкаясь вокруг него с каждым диким движением. Он чувствовал, как кровь стекает по его спине, благодаря ее ногтям, но свидетельство ее удовольствия только изогнуло его губы против ее рта.