13
Свод Равновесия - это государство в государстве. Свод подчиняется гнорру. Гнорр - Сиятельному князю. И более никому. Любой варанец впитывал эти нехитрые истины с молоком матери. И эти молодцы с псами тоже, конечно, впитали, Хуммер их раздери.
Разумеется, решившись на такую чудовищную ложь, Эгин совершал должностное преступление. Ни много ни мало. Во-первых, он открылся людям, о которых толком не знает ни кто они такие, ни зачем им эта девочка. Во-вторых, он сделал это ради особы женского пола, случайно встреченной им после дружеской попойки, стало быть, будучи нетрезвым. Ради нее он солгал, объявив ее преступницей, а себя - следователем. А в-третьих, а также и в-четвертых, и в-пятых, сейчас ему придется совершить еще более тяжкое преступление - представить этим ублюдкам доказательства, если они не поверят ему на слово. Причем в отсутствие удостоверяющего жетона - Внешней Секиры, которой он щеголял давеча перед Гастрогом и которая сейчас преспокойно полеживает у его ложа на ореховом столике о трех ножках, в отсутствие этого вот самого жетона, факт предъявления самого веского "из возможных доказательств - Внутренней Секиры - не может остаться незамеченным начальством. А именно - Норо оке Шином.
Они, конечно же, не поверили.
- А чем докажешь, офицер? - соединив в этой фразе наглость и опасливый подхалимаж, спросил, как ни странно, его последний, уцелевший таки противник.
Разумеется, все это время его мучил вопрос, почему этот странный псевдочиновник Иноземного Дома не воспользовался своей подавляющей и наводящей страх привилегией сразу, пока его товарищи и псы еще были целы и невредимы. Да и что тут странного - откуда этим уголовникам знать, что и как в Своде Равновесия.
- Вот именно! Кто его знает, может, ты гониво гонишь, а, дружок? подтвердил псарь, почесывая псину за ухом.
Что ж, это не было для Эгина неожиданностью. На изумленных глазах наблюдателей Эгин отер меч о платье. Затем, слегка наклонившись к своему правому плечу, аккуратно взрезал рукав платья. Затем очистил от смердящего тряпья кожу - рукав полетел под ноги, и Эгин стал выглядеть отчасти балаганным шутом. А затем произошло нечто совсем странное и никем из присутствующих - в том числе и самим Эгином - доселе невиданное.
Эгин, не изменившись в лице, взрезал сначала кожу, затем мышцу. Затем все тем же острием клинка раздвинул кровоточащие ткани в обе стороны. Все это заняло не более трех минут. Можно было бы даже предположить, что в технике обнажения перед всякими безродными идиотами Внутренней Секиры Свода Эгин тренировался, по меньшей мере, месяц кряду. Кровь стекала к локтю - бросив на Овель беглый взгляд, Эгин обнаружил, что та зажмурилась. И вот Внутренняя Секира показалась на свет, источая некое бледное, но все же весьма заметное в ночи сияние.
- Оба-на! - не выдержал один из зрителей. Овель открыла глаза пожалуй, ей было приятно узнать, что человек, случайно вступивший в лужу перед крыльцом дома, в котором ей посчастливилось укрыться, оказался ни много ни мало, а офицером Свода. И теперь в этом не было сомнений.
- А можно поближе? - с невесть откуда взявшимся почтением спросил один из преследователей.
Эгин не ответил, но тот воспринял его молчание как знак согласия, что, впрочем, было в обычае в тех землях, и сделал три скромных шажка, по-гусиному вытягивая шею. Остальные не двигались.
- Мужики, там, Хуммер меня разбери на этом самом месте, - залопотал любопытный, - там это, два глаза. Один мне только что подмигнул. Как есть подмигнул, мужики!
Как выглядела Внутренняя Секира, знал каждый - такая же точно венчала купол Свода Равновесия. Никто не отваживался подступиться ближе. Эгин затворил рану пальцами и выжидающе посмотрел на остальных.
- Ну, кто-то еще претендует на эту девочку? - зло и недвусмысленно процедил он.
Ответа не последовало. "Лучше пусть нас хозяин повесит, чем к этим в подвал попасть", - сказал остальным тот, что подходил полюбоваться на пугающее чудо Внутренней Секиры. Эгин услышал, хотя и сказано это было в некотором удалении. Очень скоро четыре человеческих и два собачьих силуэта скрылись за дверью черного хода так и неопознанного Эгином дома.
Эгин улыбнулся Овель, которая, несмотря на удачный исход всей этой затянувшейся сцены, была мрачнее тучи.
- Так как же мне вас теперь называть, милостивый гиазир? - робко спросила она, краем уха слышавшая расхожую присказку о том, что у тех, кто работает в Своде, столько же имен, сколько блох на неухоженном лошадином крупе.
- Зови как хочешь, - примиряюще сказал Эгин, пытаясь перевязать руку поверх раны витым шелковым шнуром, на котором раньше болтался поясной сарнод.
- Давайте я, Атен, - с вымученной улыбкой отвечала девушка, ради которой Эгин и влип во всю эту историю.
14
Вопреки опасениям Эгина, слуги не спали, а дверь черного хода оказалась не заперта - наверное, кто-то из чужих слуг втайне от спящих соседей Эгина по дому отправился на поиски приключений и оставил ее открытой. Таким образом, ни стучать, ни объясняться не пришлось.
- ...И вот представь себе, Тэн, молния ему прямо в голову ударила. А могла бы и в меня! Мы ведь рядом стояли. Ну, думаю, сдохнет как есть! Но тут еще один мужик, он сотником сейчас служит, он тут подбежал и орет мне, как оглашенный - рой землю, рой землю быстро! - в людской, как обычно, разглагольствовал Амма. А Тэн, как водится, - мычал и жестикулировал.
"Хоть и глухой, а не дурак послушать", - промелькнуло в голове у Эгина по поводу всего этого бреда. Впрочем, у самого Тэна по поводу этого имелось готовое объяснение - он, мол, отлично читает по губам.
- Ну я начал рыть, что твой крот. Земля мокрая, я быстро вырыл яму. И тогда мы того бедолагу закопали в сырую землю, как мертвяка. Только нос оставили. Я, конечно, не поверил, что это помогает. Но сотник знай твердит - поможет, поможет. И правда помогло, Тэн. Помогло! Я-то думал, он сдох шутка ли, молния ударила. А он возьми да и оклемайся через часок-другой....
Но Тэн вместо обычного во время таких россказней товарища одобрительного мычания вздрогнул и указал Амме на дверь. Шаги с черного хода. Двое. Хозяин? А если не хозяин?