Я поднимаю руку и нежно убираю прядь ее волос за ухо.
— Как это ощущается? — шепчу я, зная, что она поймет, о чем я говорю. Нэд делает глубокий вдох. Не уверен, что она хоть раз моргнула с того момента, как мы сцепились взглядами.
— Это самое ужасное и самое лучшее чувство в мире. — Я недоуменно смотрю на нее. Не ожидал, что смерть можно описать такими словами. Разве это возможно?
— Это самое лучшее чувство потому, что я знаю о ней. В ней нет неожиданного или ужасного сюрприза, поэтому у меня есть шанс сделать то, что я бы никогда и не подумала сделать. Я простила людей, которых бы никогда не простила. Я пообщалась с людьми, с которыми никогда не говорила. И я живу так, как никогда не жила раньше. Когда ты узнаешь о том, что умираешь, то неожиданно понимаешь, как важна жизнь. Тебе хочется схватить ее за хвост и выжать из нее все возможное до того, как она попрощается с тобой. Умереть в молодом возрасте кажется огромной несправедливостью, но, по крайней мере, я знаю, что меня ожидает смерть. И я благодарна судьбе за это.
Я понимающе киваю, но мысль о том, что Нэд и правда умирает, лишает меня слов.
— А самое худшее чувство — это беспокойство. Не за себя, а за тех, кого я люблю. Смерть причиняет боль людям и меняет их. — Я киваю, думая о своем отце. — Она останавливает их от совершения поступков, которые они хотели бы сделать, и привносит в их жизнь страдания и мучения.
— А как тогда они должны себя чувствовать?
— Счастливо. Я хочу, чтобы люди были счастливы, зная, что они были частью моей жизни. Несмотря на взлеты и падения, она была прекрасной и мне хочется, чтобы именно такой ее запомнили люди. Я хочу, чтобы они знали, что им стоит продолжать жить и наслаждаться каждой минутой жизни, потому что иногда люди слишком поздно узнают о приближающейся смерти. Я и при жизни не хотела, чтобы люди горевали и страдали, зачем тогда мне этого желать им в смерти? Она должна продолжаться и после моего ухода, и для кого-то она может стать еще лучше, потому что моя смерть напомнит всем и каждому, как важно жить. С тех пор, как я узнала о приближающейся смерти, все, чего мне хочется — это жить, и я постоянно удивляюсь, почему, черт возьми, мне потребовалось столько времени, чтобы понять это. — Нэд смеется, и я в ответ улыбаюсь. Эта женщина просто невероятна. Почему мне потребовалось столько времени, чтобы найти ее?
— Я знаю, ты скучаешь по своей маме, но в последние моменты своей жизни она была счастлива. То, что ей выпал шанс написать то письмо, подарило ей чувство огромного покоя. Поверь мне.
— Я знаю, — шепчу я, утыкаясь носом в ее шею и вдыхая ее запах. Я буду скучать по нему. — Я буду скучать по тебе.
Нэд гладит меня по голове, неторопливо перебирая пряди моих волос.
— Я знаю. Я тоже буду скучать по тебе, — тихо произносит она.
— Вот и хорошо, потому что каким бы великолепным ни был рай, ты не найдешь в нем другого такого, как я, — шучу я.
— Уверена в этом. Будем надеяться, что ты тоже в него попадешь, — смеется Нэд.
— Ты мне за это ответишь! Нэдди Уотерс, твой язык не доведет тебя до добра. Ни в этой жизни, ни в следующей, — говорю я и снова начинаю ее щекотать. Когда комнату наполняет звук ее смеха, меня окутывает спокойствие. Это значит, что все будет хорошо. Во всяком случае, пока.
Глава 17
Бреннан
Защекотав Нэд «до смерти», мы, наконец, выходим из комнаты и присоединяемся к ее родителям на кухне. Интересно, чем, по их мнению, мы занимались? Вот, что я скажу… Нэд отнюдь не тихоня. По моему телу проходит волна дрожи, но я пытаюсь затолкнуть неподходящие для этого момента мысли как можно дальше.
— Ну и как тебе наш маленький городок, Коул? — спрашивает Эд, когда мы приступаем к восхитительной куриной запеканке, которую приготовила мама Нэд.
— Признаюсь, он мне очень понравился. Но я никогда бы не подумал, что Нэд росла в таком спокойном и тихом месте. По ней этого не скажешь.
— Тебе лучше следить за своими словами, — предупреждает Нэд, игриво сверкая своими глазами.
— Хорошо, детка.
— Да, Коул, женщины в семье Уотерс любят командовать, — смеется Эд.
— Я потихоньку начинаю понимать, насколько опасной может быть она.
— Ты даже и не представляешь насколько, — добавляет Нэд.
Нора сидит и молча наблюдает за нами. Я мельком смотрю на нее и вижу, что она только что вытерла со щеки слезу. Наверное, ей тяжело понимать, что, возможно, она видит Нэд в последний раз. Я знаю, каково потерять родителя, но даже не представляю боль от потери ребенка. Такого просто не должно происходить.
Нэд тоже замечает это и слегка сжимает руку матери. Нора улыбается ей и продолжает есть.
— Я рад, что ты приехал, Коул. Никогда не видел, чтобы Нэдди так много улыбалась, — тихо произносит Нора.
— Она станет отрицать это, но, да, я произвожу на нее такой эффект. — Все начинают смеяться.
— Отлично, его эго только что выросло до непомерных размеров, — закатывает глаза Нэд.
— Ничего страшного, дай мальчику насладиться моментом. Мы, мужчины, любим это дело, — восклицает Эд.
— Во сколько у вас завтра вылет? — интересуется Нора.
— В семь часов вечера.
Нора становится грустной.
— То есть вам нужно будет выехать в три?
— Да, но завтра у нас будет женский день. И мы сможем обсудить этих двоих и все их раздражающие нас привычки.
— Отличный план.
— Нора, ваша куриная запеканка просто восхитительна. Спасибо, — говорю я.
— О, не стоит благодарить меня, — тепло улыбаясь, отвечает Нора.
Я откидываюсь на стуле и наблюдаю за тем, как Нэд продолжает есть и беседовать с родителями. Это невероятно мило. Раньше так было и в нашей семье. Ловлю себя на том, что постоянно улыбаюсь Нэд. Что-то изменилось, но я пока не понимаю что. Каждый раз, когда она что-нибудь говорит или смеется, у меня начинает чаще биться сердце. А когда она улыбается, я ощущаю, как меня наполняет странное чувство спокойствия.
Остаток вечера мы разговариваем и смотрим телевизор. Нора и Эдди идут спать около десяти, оставляя меня и Нэд наедине в гостиной. Нэд сидит у меня на коленях, и мы смотрим какую-то передачу о хищных животных.
— Эй, — шепчу я. Она задирает голову и вопросительно смотрит на меня. — Спасибо.
— За что?
— За то, что привезла меня сюда. За то, что познакомила со своим миром. Почему ты выбрала именно меня? — с любопытством интересуюсь я.
— Ну, во-первых, ты был единственным человеком, который ответил на объявление.
— Серьезно? А сколько оно висело?
— Недолго. Мисти повесила его в «Джиджи» за час до твоего звонка. Честно признаться, я и не думала, что кто-то согласиться на работу, прочитав мой безумный договор.
— То есть теперь ты, наконец, признаешь, что твой договор был совершенно идиотским.
— Да, но мне нужно было обезопасить себя. Я до сих пор не могу поверить в то, что ты согласился. Я подумала, что ты либо невероятно отчаялся, либо полный болван.
— Спасибо, что проехалась по моему эго.
Она поворачивается ко мне с огромной улыбкой на лице. Я опускаю руки на ее спину и притягиваю ближе к себе.
— Я утвердила твою кандидатуру в тот момент, когда рассказала, что умираю и о своей маме, — шепотом произносит Нэд. — Потому что увидела в твоих глазах понимание. Как только ты ушел, я сразу же сказала Мисти снять все объявления.
— Правда? Но это было рискованно?
— Да, но глаза никогда не лгут, а твои говорили, что, несмотря на то, что ты полный придурок, я могу доверять тебе.
— Сделаем вид, что меня не обидели твои слова. Рад, что ты выбрала меня. Все могло быть куда хуже; ты могла предпочесть кого-нибудь наподобие Утырсона.
— Оставь его в покое, он мой друг. Почему он вообще тебя волнует?
Ты правда хочешь, чтобы я ответил?
— Он мне не нравится. Он смотрит на тебя так, как не должен смотреть бывший. Утырсон как пиявка.