— Нравится? — спрашивает Нэд.
— Да. Скольких любовников ты приводила сюда? — шутя, интересуюсь я.
— Всех, — отвечает она, а потом делает глоток воды и ставит стакан на стол. Не тот ответ, на который я надеялся.
— А Джексона?
— Кучу раз. — Нэд пристально смотрит мне в глаза и чувственно опускает в рот оливку. Она играет со мной.
— Рад, что наше свидание оказалось таким незаурядным, — язвительно произношу я.
— Не знала, что у нас свидание.
— Парочки ходят на свидания, детка. Это часть стадии ухаживания и знакомства друг с другом.
— Наверное, ты прав.
— Если ты приводишь сюда всех своих любовников, то нам нужно найти какой—то особенное, наше место. — Я флиртую. Почему я флиртую? Это же лжесвидание, Бреннан.
Улыбка на ее лице говорит о том, что мне удалось впечатлить ее.
— Точно. Но, к твоему сведению, ни один из бывших не пробовал моих блинчиков, — шепчет она, отчего у меня по спине пробегают мурашки.
— Неправда, о них упоминал Джексон, — поправляю я ее.
— Упоминать не значит пробовать. — Я мысленно вскидываю вверх кулак. Этот ублюдок не ел ее блинчиков!
— Отличные новости. Думаю, сейчас самое время сказать о том, что ты не только первая женщина, с которой я завтракал, но и первая, чьи G—стринги я держал в руках. — Нэд чуть не давится водой и меня наполняет чувство удовлетворения. — Если продолжишь такими темпами, то мне ничего не останется предложить другим девушкам.
— Правда? — хихикает она. Ого, это похоже на заигрывание. — Может, в этом—то и есть мой план.
— Ваши брускетты, — прерывает нас Антонио.
— Спасибо, — благодарю его я, отмечая, что Нэд пытается взять себя в руки, но судя по румянцу на щеках, у нее это плохо выходит.
***
Нэд оказалась права, брускетты были хороши. А каннеллони еще лучше.
— Тебе нравится?
— О да. Стоит отдать должное, ты знаешь толк в еде, даже если для того, чтобы заказать ее, нужен переводчик. — Она смеется. Я начинаю привыкать к удовольствию, которое вызывает у меня ее смех.
— Расскажи мне о своей работе.
— Я разрабатываю дизайны и изготавливаю кольца, а потом оптом продаю их различным компаниям. Мне это нравится. — Отвечает она, накалывая на вилку мясо.
— Я ни разу не видел, чтобы ты носила кольца.
— Они очень дорогие, я редко ношу собственные творения.
— А почему ты занялась этим? — с искренним интересом спрашиваю я.
— Не знаю. Наверное, потому что с детства любила кольца. Сначала я собирала те, что прилагались к детским журналам, а когда подросла, стала убеждать маму и папу покупать мне настоящие. Все началось как хобби. Я коллекционировала кольца, но мне редко попадались стоящие экземпляры. В один прекрасный день я поняла, что можно разрабатывать собственные дизайны. Такая вот история.
— Судя по размерам твоего пентхауса, у тебя все получилось.
— Мне повезло, но деньги — это просто деньги. Я не смогу забрать их с собой, — смеется Нэд. Ненавижу, когда так говорят, но все же решаю промолчать.
— А твои кольца носят знаменитости?
— Да, и их немало. Именно поэтому мне удается продавать свои творения в большом объеме. Селебрити — это ходячая реклама. Люди мгновенное сметают с полок то, что видят на своей любимой знаменитости.
— Значит, у тебя есть что—то типа завода?
— Пять: два в США и по одному в Великобритании, Швейцарии и Индии.
— Неплохо. Я горжусь тобой.
— У меня отличная команда.
— У них отличный босс. Уверен в этом, — смеюсь я.
— Эй, ты надеешься на прибавку к зарплате?
— Может быть. А это сработает?
— Нет.
— Черт возьми.
— А что насчет тебя? Почему ты занялся актерством? — Не думаю, что хоть одна женщина спрашивала меня об этом со столь искренним интересом.
— Просто это единственное, что получалось у меня в старшей школе. Мой учитель, мистер Иглс, почему—то верил в меня. Он продолжал давить на меня до тех пор, пока я не начал воспринимать все это серьезно.
— А что тебе нравится в актерстве?
— То, что я могу смотреть на мир под различными углами. Мы довольно скептически относимся к людям, которых не понимаем. Играя роль, я словно погружаюсь в мир героя и его жизнь. Это помогает мне по—другому воспринимать людей и окружающий меня мир.