— А теперь нет, — он осторожно забирает у меня пакет и садится. Я начинаю отходить, но он выдвигает стул рядом с собой. — Присаживайся.
— О, эм, спасибо, но мне нужно…
— Садись, детка.
О, нет. Я не куплюсь на его обаяние. То, что он использует ласковое обращение, которое, вероятно, опробывает на каждой женщине, с которой хочет переспать, не означает, что я буду одной из них.
— Не называй меня так.
Его брови резко поднимаются.
— Хорошо. Как тебя зовут?
Я скрещиваю руки на груди и не двигаюсь с места. Не знаю, кем этот парень себя возомнил. Вероятно, у него были женщины, сидящие, лежащие или стоящие на коленях от одного лишь проблеска его идеально ровных зубов.
— Рейн.
— Рейн, — моё имя слетает с его языка. — Красиво.
— А тебя?
— Вон.
— Вон? — повторяю я по причинам, которых даже не знаю. Необычное, но чертовски сексуальное имя.
Он откусывает кусочек от своего сэндвича, а я, как приветливая хозяйка, наливаю ему стакан воды.
— Спасибо, — бормочет он между укусами. — Это действительно чертовски вкусно.
Наконец я сдаюсь и плюхаюсь на стул. Обслуживание клиентов и всё такое.
— Знаю, — я пожимаю плечами. Мы семь лет подряд выигрываем награду за самые лучшие сэндвичи. Мы знаем своё дело.
Он облизывает губы, стирая с них особый соус.
— Ты забавная, Рейн.
— А ты — ходячая проблема.
Я знаю этот тип мужчин. Нахал. Бабник. Потаскун. Такого мужчину хочет изменить каждая женщина. Включая меня.
Он не возражает и продолжает есть. Запихнув в рот последний кусок, он комкает бумагу и допивает воду. Я иду за ним к мусорной корзине, а затем к двери.
— Спасибо. Я умирал с голоду.
— Пожалуйста.
Проходит мгновение, и воздух сгущается, напряжение усиливается. Похоже, он хочет что-то сказать, но качает головой и открывает дверь.
— Увидимся позже, дорогая.
— До встречи.
Я закрываю и запираю за ним дверь, затем кладу руку на сердце. Этого не может быть. Нечто подобное никогда не повторится. Я этого не допущу. Я отказываюсь. Последние два года я держала своё слово и сейчас не время колебаться.
Когда он называл меня «дорогая», я позволила ему. Мне даже понравилось. Нет, это не так. Да, это так. Чёрт.
Суетясь по залу кафе, я протираю все столы, переворачиваю стулья и вытираю пол. Закончив, закрываю кассу, кладу деньги в конверт на молнии, беру сумочку и выхожу.
Поскольку здание довольно старое, у меня возникают проблемы с дверью, и приходится довольно сильно её дёргать, чтобы активировать замок. Я дёргаю изо всех сил и поворачиваю ключ, удовлетворённая тем, что замок защёлкнул. Обернувшись, я натыкаюсь на стену из мышц и кожи.
— Вау, — глубокий голос Вона проникает мне в голову, когда он удерживает меня за руки, чтобы я не упала.
— Извини, — я отстраняюсь и выпрямляюсь. — Я тебя не заметила.
И снова это напряжение между двумя шагами, разделяющими нас, почти электрическое, и я покусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы сосредоточиться на чём-нибудь другом.
— Я забыл тебе заплатить.
Он пытается дать мне денег, но я качаю головой.
— Всё нормально.
— Нет, бл*дь, не нормально.
Мои глаза расширяются.
— Серьёзно, всё в порядке.
— Женщина, возьми деньги.
— В любом случае, я уже закрыла кассу.
Я прячу конверт под мышку. Обычно мои родители уходят вместе с задатком, особенно после того, как нас ограбили много лет назад. Отпустив Полли домой пораньше, я не подумала о том, что уйду отсюда одна с кучей денег. Вот ещё одна причина, по которой меня не следовало оставлять за главную.
Он издевается надо мной, как над ребёнком.
— Ты уходишь отсюда одна со всеми этими деньгами?
— Эм, полагаю, что да.
— Это не разумно, Рейн. Ты напрашиваешься на то, чтобы какой-то отморозок попытался ограбить тебя или же, бл*дь, причинил тебе боль.
Я ощетиниваюсь на его замечание, будучи упрямой, и начинаю протискиваться мимо парня, но он хватает меня за руку. Я пытаюсь высвободиться из его хватки, но Вон лишь крепче сжимает меня.
— Отпусти меня.
Он немедленно отпускает меня и поднимает руки, сдаваясь.
— Успокойся. Я, правда, не хочу, чтобы ты уходила одна, хорошо? Не волнуйся, я не сделаю тебе больно.
— Ты ведь даже не знаешь меня.
— Я хочу это изменить.
Вместо того, чтобы бороться с ним, я уступаю.
— Не знаю, что творится в твоей голове, но то, о чем ты думаешь, не случится.
— Случится, — Вон даже не колеблется.
— Нет.
Моё активное сопротивление начинает ослабевать. Он может показаться самоуверенным, но что-то в его глазах говорит мне, что это ещё не всё. Что это игра. Что за тьмой есть свет, ведущий борьбу за то, чтобы пробиться сквозь неё.
— Опять же кое-что, что мне необходимо изменить.
Я пожимаю плечами. Ему ничего не известно обо мне. Иначе он бы знал, что между нами ничего не может быть.
— Здесь нечего менять. Я даже не знаю тебя и знать не хочу.
— Вот почему я должен кое-что сделать.
— Почему?
— Я всё ещё пытаюсь выяснить это, Рейн, — мужчина удивляет меня, когда нервно переминается с ноги на ногу. Затем он улыбается, и его жемчужно-белые зубы блестят. — Позволь проводить тебя до машины.
— Мне всё равно, — он следует за мной, и когда я добираюсь до машины, то щелкаю брелоком и удивляюсь, когда он открывает мне дверь. Не то чтобы я думала, что рыцарство мертво, просто не ожидала, что этот парень будет использовать это на практике. — Спасибо, — бормочу я, садясь на место водителя.
— Можно попросить твой телефон?
Я смотрю на мужчину, его тело заслоняет заходящие лучи солнца позади него.
— Зачем?
— Хочу, чтобы ты всегда звонила мне, когда собираешься уходить.
— Вон, мне не нужно…
— Я работаю по соседству. Это не трудно.
— Что? Тут всё ещё пусто, — помещение рядом со мной пустует уже семь месяцев. То, что раньше было симпатичным антикварным магазином, пришлось закрыть, и мне было очень грустно видеть, как местный бизнес покидает торговый центр. В небольшом торговом центре также есть бар, магазин витаминов, парикмахерская и ипотечная компания.
— Уже нет.
— Ты арендуешь его сейчас?
— Да.
— Чем ты занимаешься?
— Татуировками.
Как только он это говорит, я разражаюсь смехом. Ничего не могу с собой поделать. Даже хрюкаю один раз, но безуспешно пытаюсь прикрыть это кашлем.
Его брови взлетают вверх.
— По-твоему это смешно?
— Нет, — я мотаю головой. — То есть да, но не потому, о чём ты подумал.
— Просветишь меня?
— Моя официантка, Полли, и я сделали ставки на то, какой бизнес здесь откроется, и я оказалась права.
— Ты предположила, что это будет тату-салон?
Я киваю и вытираю влагу под глазами.
— Но самое приятное то, что я выбираю ей наряд, когда мы пойдём праздновать мою победу.
На его лице отражается замешательство, и я закатываю глаза, заводя машину. Меня мало что забавляет. Думаю, это нормально, потому что в моей жизни и так мало юмора.