— Посмотри на меня, — его голос мягче, чем раньше. Ему не хватает сил, но он определённо полон сожаления.
Я закрываю глаза и отворачиваюсь так, что оказываюсь лицом к стене. Ему нужно сотрудничество, но он его не получит.
— Прекрасно, — его вес становится тяжелее, когда он прижимается ко мне верхней частью тела. Щетина на его подбородке щекочет мне щёку, когда он прижимается губами к моему уху. — Я не могу потерять тебя из-за какой-то глупости, которую сделал, когда боролся за свою чёртову жизнь. Мог ли я оставить Брэда делать это в одиночку, бросить единственного долбаного человека, который прикрывал мою спину? Да, мог бы. Но в чём, я сказал, моя самая большая ошибка? Я слишком предан.
— Если бы я этого не сделал, если бы не помог ему, то, наверное, был бы уже мёртв. Брэд, вероятно, тоже был бы мёртв. Мы сделали то, что должны были, чтобы выжить.
Я даже не хочу думать о том, через что они прошли, тем более, если бы их здесь не было. Брэд делает Кенни таким счастливым, а Вон, ну, Вон заставляет меня забыть, что такое грусть.
— Мне очень жаль, — он целует меня в щёку, и хотя я злюсь на него, меня пробирает дрожь. — Мне очень жаль, Рейни. Я планирую, что мы будем вместе очень долго, и я не хочу скрывать от тебя хоть что-то. Я не хочу ничего от тебя скрывать, понимаешь? И я знаю, что прошу у тебя слишком многого, чтобы ты простила меня, но я буду умолять тебя, если придётся. Я не могу потерять тебя. Я люблю тебя слишком сильно, и часть моей любви к тебе означает, что я никогда не буду лгать тебе. Но если это слишком для тебя, я… Это убьёт меня, но я не могу ожидать, что ты останешься, если ты ненавидишь меня за это. Я не заставлю тебя любить меня.
Я поворачиваю голову, когда его вес исчезает, и смотрю, как он выходит из комнаты с напряжёнными плечами и сжатыми в кулаки руками. Вместо того чтобы двигаться, я смотрю на его дурацкий потолок.
Когда ограбили кафе моих родителей, я помню это, как будто это было вчера. Меня рано забрали из школы, и отец не сказал мне, что случилось, пока я не вернулась домой. Двое мужчин в масках вошли в кафе с оружием. Один направил его на маму, а другой заставил папу отдать ему деньги. Они взяли всего восемьсот семьдесят пять долларов. Один из них даже уронил деньги на пол после того, как пересчитал их.
Моя мать была напугана. Она боялась идти на работу, боялась остаться одна. Полиция так и не поймала тех, кто это сделал… Теперь я знаю почему.
Дерьмо. Хотя многое имеет смысл. Теперь понятна причина, по которой Брэд всегда оставлял такие большие чаевые. Я думала, это просто потому, что он встретил Кенни. Теперь я понимаю, почему Вон так волновался, когда я одна вечером шла к своей машине с конвертом денег. Но это серьёзный проступок, не какое-то недоразумение, когда я, например, случайно положила блеск для губ в карман вместо того, чтобы заплатить за него в магазине.
Хотя они сделали это, чтобы спасти себя. Чтобы иметь шанс на реальное будущее. Во всяком случае, Вон. Я познакомилась с семьей Брэда. Они вовсе не бедные. Так что я понимаю Вона, но не совсем понимаю Брэда. Наверное, он хотел начать всё сначала. Чтобы уйти от наркотиков и прочего. Думаю, я могу это понять. Я понимаю. Мне это не нравится, но я понимаю.
Когда я встаю с кровати, она скрипит, и я жду, что войдёт Вон, но он не входит. Я иду по коридору и вижу, что он смотрит в окно, повернувшись ко мне спиной.
— Если ты собираешься уйти, просто сделай это. Я не хочу смотреть, как ты уходишь.
Просто чтобы наказать его, я подхожу к двери, открываю её и захлопываю, не двигаясь с места. Его голова низко опускается.
— Чёрт возьми, чёрт возьми! — он ударяет кулаком о стену рядом с окном и издаёт стон, почти рычание. Я должна что-то сказать, но он словно загипнотизировал меня. Через несколько минут он снова ударяется о стену и выпрямляется. Когда Вон оборачивается и видит меня, его тело действительно дёргается, и краска, которая исчезла с его лица, возвращается.
— Я вроде как люблю тебя, понимаешь?
— Господи, — выдыхает мужчина.
— Я поняла. Мне это не нравится, но я понимаю.
Он по-прежнему не шевелится, когда я подхожу к нему. Когда я останавливаюсь в нескольких дюймах от него, он раскрывает руки и обнимает меня. Вон ничего не говорит, но я чувствую исходящие от него эмоции — облегчение, сожаление… страсть.
— Ты ведь понимаешь, что Кеннеди должен знать? — бормочу я, уткнувшись ему в грудь.
— Это не наше дело.
— Как же так? Кенни — мой лучший друг.
— Это не ты каждую ночь в его постели, дорогая. Это зависит от Брэда, когда и, если он захочет поделиться этим с ним. Кроме того, — он проводит руками по моей спине, а когда доходит до плеч, скользит ими по моей шее, чтобы обхватить моё лицо, — твоё место только здесь. В моих руках.
Глава 24
Вон
Рейн засыпает после того, как я не торопливо показал ей, как сильно сожалею. Может быть, я и не самый достойный её человек, но я чертовски уверен, что никогда не принимаю её как должное. Меня просто убивает, что я не рассказал ей раньше о Брэде. Но также, как он держал моё дерьмо при себе, я чувствовал, что было бы правильно сделать то же самое для него.
Из всего, что я сделал в своей жизни, ограбление было тем, о чем я сожалею больше всего. У меня могло быть полно проблем, и я был дерьмом, но я никогда не возлагал свои проблемы ни на кого другого. Я никогда не обижал тех, кто этого не заслуживал. Я никогда ни у кого не крал, если только не у тех, кто сам украл что-то у меня. Я много работал, чтобы достичь того, что у меня есть, и я горжусь, что сделал это правильно. Я никогда никого не обижал, кроме того ограбления, и стараюсь забыть об этом и измениться. Я определенно никому об этом не рассказывал.
Рейн лежит рядом со мной, и я не могу удержаться, чтобы не провести пальцами по её губам. По лбу. Вниз по щеке. Как только я вижу, что она крепко спит, я встаю с кровати и съёживаюсь, когда та скрипит. Мне действительно нужно найти место получше, так как Рейн будет жить со мной. На самом деле мы не обсуждали это, но это произойдёт.
Я хватаю телефон с кухонного стола и набираю номер Брэда.
— Привет, — громкая музыка из клуба почти заглушает его голос.
— Есть минутка?
— Ага. Дай мне только пройти в мой кабинет, — я жду, когда услышу, как он идёт, а затем фоновый шум смолкает. — Что случилось?
— Она знает.
— Чёрт, — орёт он.
— Мне пришлось сказать ей, потому что Пити нанёс мне визит.
— Какого хрена? — он рычит, и я представляю, как пульсирует вена у него на лбу.
— Он решил сообщить мне, что продлил на две недели пятнадцать штук моей матери.
— И ты заплатишь? После всего, что она, бл*дь, сделала?
Я сажусь на диван и кладу голову на подушку.
— Я не собираюсь платить за неё. Мне не нужно, чтобы это дерьмо вернулось в мою жизнь. Но… чёрт, чувак. Если я этого не сделаю, то подпишу свидетельство о её смерти.