— Хорошо, — сказала Катрина. — Я лучше вернусь к работе. Было приятно познакомиться с тобой, Шайлох.
— Было приятно познакомиться, — сказала я ей, прежде чем она ушла. Мой взгляд задержался на двери после того, как она вышла. — Она была милой и профессиональной.
— Да, — согласился старший Стоун с намеком на вопрос в голосе.
— И она явно не находит тебя привлекательным, и за это она прошла с отличием.
— Я не знал, что ты ревнивый тип, — сказал он удивленно.
Я повернула стул, чтобы оказаться к нему лицом. — Для меня это тоже шок.
Он открыто и с обожанием улыбнулся мне.
— А что насчет тебя? — поинтересовалась я. — Ты ревнивый тип? — У нас не было возможности поговорить о том, что произошло между ним, мной и Киланом на Хэллоуин, и о том, что он чувствовал.
Его прекрасная улыбка исчезла, и все его лицо стало серьезным и напряженным. Я поняла, что он знает, о чем я спрашиваю. — Я ревнивый тип.
Все во мне оборвалось.
— Но не с моими братьями, — добавил он.
Я не смогла бы скрыть того счастья, которое испытывала, даже если бы попыталась. Поднявшись на ноги, я обхватила его руками за талию и прижалась щекой к его груди.
Нокс обнял меня одной рукой, а другой начал гладить по волосам, затем замер. — Как врач?
— Хорошо. Я больше не похожа на монстра Франкенштейна.
Его тело задрожало, когда он беззвучно засмеялся. — Тебе что-то от меня нужно?
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он спрашивает, почему я здесь. Я покачала головой. — Можно я побуду здесь, пока вы, ребята, не закончите с работой?
— Все в порядке?
— Мне страшно оставаться дома одной, — призналась я. — Мне так тревожно, что кажется, будто за мной следят и кто-то может выскочить из-за каждого угла. Каждый шум, который я слышу, заставляет меня думать, что в доме кто-то есть. И это не только у меня. Я чувствую себя так и в вашем доме. Доктор Болтон говорит, что это из-за нападений, но я не думаю ни о Кэсси, ни о шерифе, когда испытываю все это. Я думаю о Мистере Икс. Как будто мой разум по умолчанию настроен на него или что-то в этом роде.
Нокс положил руки мне на плечи и отступил назад, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. — Я думаю, доктор Болтон права. Ты через многое прошла в последнее время, и это сказывается на тебе. — Он наклонился и поцеловал меня в макушку. — Ты можешь остаться, но тебе может быть скучно.
— Я подумала, что могла бы помочь Изабель на стойке регистрации, если ты не против?
Он кивнул, и я направилась к двери.
— Могу я тебя кое о чем попросить? — спросил мужчина, прежде чем я ушла.
Я оглянулась на него. — Конечно.
Он не двигался с того места, где я его оставила, его руки были засунуты в карманы. — Ты проведешь со мной ночь сегодня?
Мне хотелось, чтобы я выглядела уверенной, когда отвечала, и не предполагала, что, сказав «проведешь ночь», он имел в виду нечто большее, чем сон. Покраснев, я произнесла: — Да.
* * *
Я последовала за парнями домой из Desert Stone на своем 4Runner, и мы все подъехали к своим домам одновременно. — Я очень быстро переодеться и приду, — объявила я, когда мы все вылезли из своих машин. В их доме у меня закончилась чистая пижама. Стирка была в моем списке дел на вечер перед сном.
Близнецы направились ко мне, вместо того чтобы вернуться к себе домой. — Мы пойдем с тобой, — сказал Кольт, и у меня сложилось впечатление, что Нокс уведомил своих братьев о том, что мне трудно оставаться одной.
Мы вместе поднялись по ступенькам к моему крыльцу, и они ждали, пока я отопру дверь.
— Что у нас будет на ужин? — спросил Крид.
— У меня есть рецепт курицы, который я хочу попробовать, — ответила я, открывая дверь. Запах пенни ударил мне в нос, как только я вошла внутрь. Увидев причину, я застыла.
— Почему сигнализация не пищит? — Я едва расслышала слова Крида за стуком своего сердца в ушах.
На моем диване кто-то сидел.
Не кто-то.
Джейкоб.
Тело парня находилось прямо посередине моего фиолетового дивана Джокера. Этот диван теперь был весь запачкан кровью. Его запястья были перерезаны. И все же он сидел прямо, как будто был куклой, которую кто-то туда положил. В его обмякшей окровавленной руке лежал нож, а к рубашке спереди была приколота написанная фломастером записка. Она гласила: «Я не должен трогать то, что мне не принадлежит. Мне жаль».
Я не знала, что кричу, пока чья-то рука не закрыла мне глаза и меня не потащили прочь.
24
Мой дом был местом преступления. Полицейские постоянно произносили между собой слово «самоубийство», входя и выходя из него. Тело Джейкоба уже увезли, и все, казалось, подходило к концу.