— Видишь? Разве это так сложно? — спросил он, когда мы снова оказались одни.
— Я полагаю, нет, — признала я, разглаживая салфетку на коленях. Я знала, что он был прав, что мне необходимо учиться говорить для себя, потому что, даже если я останусь, я не могу ждать, что Лукас проведет все это время со мной. Это, вероятно, была сделка на один день. От этого мой живот скрутило, и я поняла, как грустно мне будет, если я не увижу его снова после сегодняшнего дня. Когда я подняла взгляд, то увидела, что он смотрит на меня с серьезным выражением лица.
— Миа…
Но он был прерван официанткой, появившейся с кувшином воды и двумя бокалами. Лукас наполнил их водой, и я ждала, что он скажет то, что собирался, но он молчал.
— Ты собирался что-то спросить у меня? — подсказала я.
Он покачал головой и сделал глоток воды.
— Нет.
— Да, хотел. Прямо перед приходом официантки. Ты сказал мое имя.
Он нахмурил лоб, и либо он мог делать хорошее непроницаемое лицо, либо он правда не собирался сказать ничего важного.
— Я уже не помню.
В груди слегка кольнуло, и я подняла стакан с водой. Что это? Почему я так странно себя чувствую и расстраиваюсь из-за Лукаса? Прошлой ночью он едва ли мне нравился. Мое первое впечатление о нем было забыто, ну и что такого? Я нашла его привлекательным, несмотря на его щетину. За этим ртом умника был пытливый ум и романтическая душа. Я приехала сюда не чтобы встретить мужчину, а чтобы забыть одного. Выпрямившись, я поклялась выбросить все серьезные мысли, чтобы хорошо провести время.
Когда принесли вино, я наблюдала, как официантка наполняет наши бокалы рубиновой жидкостью. Мои внутренности дрожали от волнения, как было всегда, когда я предвкушала действительно хороший бокал вина. Я, должно быть, немного подпрыгнула в кресле или что-то еще, потому что Лукас рассмеялся.
— Волнуешься?
— Конечно. Могу я пить его сейчас, или я должна посидеть некоторое время, чтобы вино наполнилось кислородом? — я махнула рукой в воздухе над своим бокалом.
— Нет, можешь выпить его сейчас.
— Хорошо.
Я подняла бокал и вдохнула аромат, как будто знала, что делаю.
— Так что ты знаешь о вине?
— Немного. У моей семьи есть небольшой виноградник в Провансе.
Я опустила бокал.
— Ты серьезно?
— Да. На самом деле, это вино очень похоже на то, что мы делаем. Попробуй.
— Можешь не продолжать. — Вино было холодным на моих губах, и я позволила ему задержаться во рту на несколько секунд, прежде чем сделать глоток. — Ммм. Восхитительно. Я бы хотела знать больше, чтобы описать это. Мягкое? Приятное? — я сделала еще один глоток. — Боже, это так вкусно. Извини, что у меня нет слов получше.
— Не извиняйся. Я рад, что оно тебе понравилось.
Официантка принесла наши салаты, и Лукас поставил свой бокал, чтобы поесть, но я еще не была готова расстаться со своим.
— Так, расскажи мне что-нибудь об этом вине.
— Ну, я не знаю так много, как мои браться, и я не очень разбираюсь в винных правилах, но первое, что любой эксперт скажет тебе, что неправильно пить вино с этим салатом.
— Кого это заботит? Я с тобой — никаких правил. — После еще одного глотка, я взболтнула вино в бокале. — Но есть что-то, чему ты можешь научить меня?
— Ну, это вино из Шатонёф-дю-Пап[7], которое может иметь до тринадцати различных сортов — но не проси меня назвать их названия.
— Как насчет этого?
Он подумал секунду.
— Гренаш.
Я кивнула.
— Достаточно хорошо.
Пока мы ели наши салаты и уже прикончили бутылку вина, мы с Лукасом вели легкую беседу о вине, наших семьях и детстве. Его мать была киноактрисой.
— Но она играла, может быть, пять-шесть лет, прежде чем бросила и вышла замуж за графа, — сказал он.
— За графа? Правда?
— Правда. Титул, потомственное богатство. Вот откуда виноградник. У нее было два сына от него, прежде чем он признался, что предпочитает мужчин.
Я остановила вилку на полпути к моему рту.
— Да ладно!
Он кивнул.
— Хотя они остались хорошими друзьями. Он отличный парень. Он и его партнер уехали на виноградник, и моя мама постоянный гость там летом, — он остановился, прежде чем добавить: — с ее новым мужем.
— Что? Боже, это так по-французски. Нынешний муж — это твой отец?
— Нет. Мой отец был американским музыкантом в европейском туре. Он встретил мою маму здесь, влюбился, оставил группу и женился на ней. Когда мне было около шести лет, мы переехали в США. Когда мне было двенадцать, она решила, что их роман подошел к концу, и переехала во Францию. Сейчас она замужем за профессиональным игроком в теннис со своим собственным клубом, который на десять лет моложе нее.
— Ох. Ну, хорошо для нее.
— И для спортсмена тоже. Он проводит лето, загорая у бассейна графа и практикуя свои навыки на корте графа.
— И все ладят?
Он пожал плечами.
— Довольно хорошо.
— Где твой отец сейчас?
— Он работает в музыкальной студии в Нью-Йорке, но также преподает в колледже теорию музыки.
Я медленно кивнула.
— Вау. У тебя было интересное детство. По сравнению с ним, мое — ужасно скучное.
— Давай-ка посмотрим.
— Ну, моя мать секретарь в суде, отец — юрист. Они поженились, но это не сработало, и я металась между ними, пока не окончила старшую школу. Теперь мой отец женат на другой женщине, тоже юристе, и у них три маленькие дочки, а мама замужем за кардиохирургом. Они живут в Чикаго, и это хорошее место для нее.
— Почему?
— Потому что это за триста миль от меня.
Он улыбнулся.
— Вы не ладите?
— Что-то типа того. Но знаешь что? — я полностью опустошила свой бокал. — Давай не будем говорить о ней. Она заставляет меня нервничать, а я чувствую себя изумительно хорошо прямо сейчас.
Он вылил остатки из бутылки в наши бокалы.
— Хорошее вино заставляет чувствовать себя так.
— Это не только вино.
Дерьмо, неужели я сказала это вслух?
Лукас замер на мгновение, его глаза впились в мои; бутылка вина зависла над столом. Наконец, он поставил ее.
— О?
Мое лицо загорелось, но я не отвела взгляд.
— Да, Лукас, это лучший день, который у меня был за долгое время. Честно сказать, я забыла, что такое чувствовать себя таким образом.
— Каким, таким образом?
Я расправила плечи.
— Счастливой. Беззаботной. Просто... взволнованной насчет того, что может случиться дальше, хотя я понятия не имею, что это будет.
— В жизни или в Париже?
Я улыбнулась.
— И там, и там.
Искорки победы затанцевали в его глазах.
— Так ты остаешься.
— Я остаюсь. Но! — я подняла вверх один палец. — Я хочу провести остаток дня с тобой, как с туристическим гидом.
— Я весь твой.
Весь мой?
Я посмотрела, как он поднес бокал к губам и отпил, и я представила, как вино скользит в его рот, между зубами, по языку. Это изображение было таким эротичным, что от нахлынувшего возбуждения я даже сжала свои бедра вместе.
Ого, притормози.
Подняв свой бокал, я смотрела в окно и потягивала вино, вспоминая последний раз, когда я была действительно возбуждена, даже без прикосновений. Я возбуждалась, думая о том, как хорошо Такер выглядит, но я довольно быстро поняла, что он не совсем такой сексуальный мачо, каким делала его репутация. Мое шестое чувство говорило мне, что у него было много партнерш на одну ночь, которые не возвращались, и это полностью подходило ему. Это означало, что он никогда не узнавал ни одну девушку в сексуальном плане, чтобы изучить, чего она хотела, в чем нуждалась, что ей нравилось.
Со мной он этого тоже не делал.
Нахмурившись, я наблюдала за парой, которая целовались на тротуаре снаружи. Я пыталась — я правда пыталась — быть той женщиной, которую мужчина желает в постели. Я довольно ясно давала понять, что была готова поэкспериментировать — не только готова, но и заинтересована — и я предлагала себя разными способами, но он не был заинтересован в изменении его привычных действий. Потому что это его очень даже удовлетворяло.