— Джиджи? — Сраженная шоком, я смотрю, как моя подруга выходит на свет. Упругие ноги. Вишнево-алые губы. Крохотное красное платье, не скрывающее практически ничего. Джорджина «Джиджи» Стэнхоуп. Секс-бомба. Звезда светской хроники и благотворительных аукционов. И — жена одного из ближайших друзей и партнеров Уильяма. — Что ты здесь делаешь?
— Похоже, то же самое, что и ты. — Она усмехается и бесстыдно оглядывает Себастьена. — Наслаждаюсь вечером, Вэл.
Мои щеки обжигает краска стыда.
— Я не знала, что ты будешь в Париже. В прошлый раз, когда мы общались, ты не говорила, что собираешься уезжать.
— В тот раз у Неймана, да? — Она пожимает плечом. Даже это ее движение соблазнительно. — Ну, планы меняются. — Она дотягивается до белокурого бога, который выглядит намного моложе и меня, и ее, и берет его под руку. — Решила себя побаловать. Вэл, это Райан. Райан, это Валентина.
Я представляю их Себастьену, и мы недолго болтаем о пустяках. Точнее, болтает Джиджи, которая любит, когда все внимание и все взгляды устремлены на нее. Я не против. Так даже лучше. Есть время придумать ответ на случай, если она спросит о Себастьене или Уильяме. Или найти вежливый повод, чтобы уйти.
Она дотягивается до моей руки.
— Вэл, идем со мной. Господа, мы скоро вернемся. Не делайте ничего такого, чего бы не сделала я.
— То есть, разрешено практически все, — бурчу я с сарказмом, смеша ее.
Джиджи уводит меня в дамскую комнату, где распахивает двери кабинок, проверяя, одни мы здесь или нет. Убедившись, что мы одни, она прислоняется бедром к мраморной стойке и складывает на груди руки.
— Так, а теперь, проказница, ответь мне на два вопроса. Где твой незадачливый муж? И самое главное: как ты оказалась в объятьях Себастьена Леруа? Хотя я ни капельки тебя не виню.
— Ты его знаешь?
— Мы какое-то время учились в одной школе в Швейцарии, но, по-моему, он меня не узнал. — Она качает головой. — Боги вроде него не общались с обычными смертными. Он учился на пару классов старше меня, и по всей школе ходили слухи о том, что он умеет вытворять с женским телом. А ведь тогда он был зеленым юнцом. Как представлю, что он умеет сейчас… — Она театрально обмахивается ладонью, потом наклоняется, словно хочет сказать мне секрет. — Ты уже его трахнула?
— Между нами ничего нет, — спешу вставить я и, чувствуя себя очень неловко, краснею.
— Хорошо, — отвечает с лукавой улыбкой Джиджи. — Как скажешь. Но он лакомый кусочек, согласна? Известный художник, бог секса да еще при деньгах. Его отец был кем-то вроде короля Уолл-стрит, а мать — знаменитой французской актрисой. Поэтому спрашиваю еще раз, как ты попала в его объятья, счастливица? Отвечай.
— Я не была в его объятьях.
— О, дорогая, перестань кормить меня чушью, а то меня скоро стошнит.
Я встаю рядом с ней, прислоняюсь бедрами к мраморной стойке и подталкиваю Джиджи плечом.
— Знаешь, для эгоманьячки ты чересчур многое замечаешь.
Ей хватает такта ответить смешком.
— Уильям дома. А я здесь, пытаюсь понять, что делать дальше, — говорю я, внезапно поникнув. Ее присутствие возвращает назад мою прежнюю жизнь, впрыскивает дозу реальности в тот мир фантазий, где я жила последние несколько дней.
В глазах Джиджи вспыхивает понимание.
— Я так рассердилась, когда Ларри мне рассказал. Трахать интерна? Серьезно? Что за банальщина! — Она кивает на дверь. — Райан там… Он мой подарок себе на развод.
Мои глаза округляются.
— Погоди, что? Я не знала, что у вас с Ларри проблемы.
— Засранец обменял меня на модель поновей, поэтому я решила тоже сделать апгрейд.
Я кладу ладонь на ее покрытое бриллиантами запястье.
— Джиджи, мне жаль.
Она похлопывает меня по руке.
— О, пожалей лучше Ларри. У меня адвокаты лучше, чем у него.
Мы обсуждаем ее развод еще какое-то время. Если она и чувствует, что тему своего собственного брака я избегаю, то ничем это не выдает. Да и что тут можно сказать? Что он развалился?
Мы уходим из туалета и находим наших мужчин. При виде Себастьена в мои легкие словно возвращается воздух, от улыбки в его глазах становится легче дышать. Если это неправильно, мне уже все равно.
Себастьен кладет руку на мою обнаженную спину. Властно. Бесстыдно. Он предъявляет на мое тело права, и оно с дрожащим вздохом сдается. Наклонившись, он шепчет чарующие слова:
— Хотите уйти отсюда?
И в моей груди, в глубине горла, на языке, на кончиках пальцев формируется еще более опасный ответ. Боже, да.
— Да.
Глава 14