Комментаторы подробно расписывали первую половину игры, и я внимательно слушал, пытаясь нагнать.
— Он милый? — спросил Эван через минуту.
— Кто? Трой Эйкман? Серьёзно? Нет, — я бросил на него грязный взгляд.
Эван расхохотался, подавился и выплюнул пиво, пытаясь не захлебнуться.
— Да, его я и имел в виду, идиот. Нет, не Трой Эйкман, а мистер Множественная Личность. Парень, который украл моего лучшего друга в футбольное воскресенье и превратил его в помешанного психолога.
— Орин?
— Ты знаешь не одного такого недоумка?
— Можешь перестать так его называть?
Эван просто с ожиданием смотрел на меня, приподняв бровь.
— Я не знаю. А что? Я никогда не смотрел на него в том плане.
— Врёшь, — Эван махнул рукой в мою сторону. — Я одинок и на каждую женщину смотрю в этом плане, не говори, что не делаешь то же самое.
— Я не ты. Я этого не делю, а теперь заткнись и дай мне послушать.
Как только обсуждения закончились, и игра возобновилась, доставили нашу пиццу. Мы ели и впитывали вторую половину игры. Детроит не отыгрывался, и Эван критиковал и проклинал каждого игрока. Майами уничтожали их, отчего я был тайно счастлив. К середине четвёртого периода, когда не осталось никакой надежды на победу, мои мысли вернулись к Орину и к тому, что я узнал.
— Какого чёрта мне делать, если он превратится в пятилетнего ребёнка? Я не знаю ничего о детях.
Эван побледнел и посмотрел на меня непонимающим взглядом, не поспевая за моим потоком мыслей.
— Орин, — уточнил я.
— Ох, чёрт возьми, смотри игру.
— Детроит проиграл, забудь об этом.
Челюсть Эвана отвисла, и он нахмурился за своим пивом.
— Если продолжишь весь этот негатив, тебе нужно будет уйти. У них есть три минуты.
— И они отстают на двадцать пять очков. В какой вселенной они отыграются?
Эван был Эваном и махнул на меня рукой, продолжая смотреть с самым отвращённым взглядом, будто каким-то образом мог вызвать победу, просто показав отвращение к их игре. Его лёгкое, добродушное чувство юмора было одним из многого, что мне нравилось в Эване. Большинство людей воспринимали его резкость слишком серьёзно, но мы дружили со старшей школы, и я знал его лучше. Эван редко был серьёзным. Только если я очень нуждался в сочувствующем слушателе, он в мгновение ока оказывался рядом.
***
После работы в среду я заскочил домой и принял душ, прежде чем поехать домой к Орину. Соорудив себе быстрый сэндвич, чтобы заполнить пустоту в желудке, я написал ему быстрое сообщение, чтобы убедиться, что всё по-прежнему в деле, так как не говорил с ним с пятницы.
«Привет, это Вон, у нас всё в силе? Я только перекушу и планирую выезжать».
Я отложил телефон в сторону, добавляя на свой сэндвич с индейкой горчицы и майонеза. Убрав всё оставшееся в холодильник, я оперся на тумбочку и стал есть. Его ответ пришёл, когда я засунул в рот последний кусок. Я помыл руки и подхватил свой телефон.
«Да, всё в силе».
Коротко и не больше, чем я ожидал от Орина. Несмотря на всё, что я узнал о нём, мне не терпелось поработать вместе над нашим проектом. Было то, отчего я нервничал, но я был не таким человеком, который избегает кого-то из-за того, что этот человек другой.
Так как я уже еле тащил ноги от усталости, и оставалось ещё столько часов до конца дня, я планировал заехать за кофе по пути к Орину.
«Еду за кофе. Ты будешь?»
На этот раз его ответ был почти мгновенным.
«Конечно. Без кофеина, пожалуйста. С молоком и двумя ложками сахара».
Прежде чем вылететь за дверь, я последний раз проверил себя в зеркале, расчесав пальцами свои влажные волосы и оценивая сонное состояние своих бледно-карих глаз.
После быстрой остановки у кофейни, я поехал к Орину. Я знал его район, но понадобилось бросить взгляд на адрес, который он мне дал, чтобы убедиться, что я заехал в правильных блок домов, так как в конце его улицы было два раздельных блока.
Удерживая на одной руке подставку с кофе, а в другой держа учебники, я с трудом постучал в его дверь. Ожидая, я оглядел улицу. Это была достаточно тихая тупиковая зона, с большими клёнами и берёзами на газонах. Это придавало дню умиротворение и спокойствие. На удивление, вокруг не было никаких людей, несмотря на приятный сентябрьский вечер. Маленький рай в конце его улицы определённо побеждал чертовски шумный угол, где жил я.
Через несколько минут дверь открылась, и Орин выглянул из тускло освещённого дома. На нём была белая майка с длинным рукавом и потёртые джинсы. Он провёл пальцами по своим почти белым волосам и робко улыбнулся, прежде чем опустить взгляд.