– Пора прекратить эту глупость.
– Какую глупость?
– Прятаться от всех из-за янки, – заявила Эмма. – Ты не сделала ничего плохого. Пойдем на ярмарку. Мы с Купом не отойдем от тебя ни на шаг. И все будет хорошо, вот увидишь.
– Возможно, – признала Хелен, разрезая материал. – Но меня совершенно не интересует эта ярмарка.
– Напрасно! – возмутилась Эм. – Пора бы тебе начать интересоваться тем, что происходит вокруг. И не прячь глаза, когда я с тобой разговариваю!
Вздохнув, Хелен посмотрела на подругу.
Эм нежно улыбнулась.
– Хелен… война закончилась, Уилл не вернется. Он погиб. Его больше нет.
Хелен упрямо покачала головой:
– Не говори так…
– Буду говорить! Он погиб. Пора взглянуть правде в глаза. Но жизнь продолжается.
Хелен устало вздохнула:
– Я и живу.
– Нет. Ты дышишь, ешь, спишь, но не живешь. О, Хелен, неужели ты не понимаешь? Я не могу на это спокойно смотреть.
Хелен улыбнулась, глядя на удрученное лицо своей лучшей подруги.
– Ты хочешь сказать, что если я не пойду завтра на ярмарку, то загублю свою жизнь?
– Нет, конечно. Я вовсе не это имела в виду, и тебе это отлично известно. – Эм улыбнулась. – Просто подумай о том, что я сказала, хорошо? И давай закончим платье на тот случай, если ты вдруг передумаешь.
Они провели всю вторую половину дня за работой. Когда Эм наконец объявила, что должна ехать, голубое пикейное платье было почти готово, оставалось только подшить подол. Поблагодарив подругу за помощь, Хелен проводила ее до экипажа Элликотов, стоявшего у амбара.
Увидев появившегося из-за угла Курта, она нахмурилась. Почему он не в поле? До захода солнца еще добрых два часа.
Эм тоже увидела Курта.
– Твой янки? – шепнула она. – Представь нас.
– Ради Бога, Эм.
– Делай, что тебе говорят, – прошипела Эм.
У Хелен не оставалось выбора. Она окликнула Курта. Он подошел ближе.
– Капитан Нортвей, я хотела бы познакомить вас со своей близкой подругой, мисс Эммой Элликот. Мисс Элликот обручена с шерифом Купером. – Она повернулась к Эмме: – Эм, это капитан Куртис Нортвей. Они с Купом встречались во время войны.
– Мисс Элликот. – Курт тепло пожал протянутую руку Эм. – Купу крупно повезло. Приятно познакомиться.
– Мне тоже, – улыбнулась Эм. – Я только что говорила Хелен, что вы оба должны прийти завтра на ежегодную ярмарку округа Болдуин. Мы с Купом тоже будем там и могли бы неплохо провести время вместе…
– Эм, капитану это неинтересно, – перебила Хелен, сердито взглянув на подругу, затем перевела предостерегающий взгляд на Курта. – Правда, капитан?
– У нас здесь полно работы, – сказал он.
– Никогда не поверю, что вы не можете выкроить денек отдыха, – настаивала Эмма, но Хелен, подхватив ее под локоть, решительно повлекла к экипажу.
– До свидания, Эм. – Хелен втолкнула ее внутрь. – Передай мои наилучшие пожелания своим родным.
– Непременно, – заверила ее Эмма, высунув голову в окно. – Капитан, Хелен рассказала вам о скачках, которые устраиваются на ярмарке? Будут участвовать чистокровные рысаки. Приз, правда, небольшой – всего сто долларов, но, я слышала, делаются большие ставки. Мужчины просто помешаны на скачках. Если же вас не интересуют лошади, там будет много вкусной еды, а вечером состоятся танцы…
Экипаж покатил прочь, и Эм, помахав рукой на прощание, скрылась внутри.
Когда наконец черная карета Элликотов свернула в обсаженную деревьями аллею, Хелен повернулась к Курту.
– В чем дело? – спросила она. – Почему вы вернулись так рано? Что-нибудь случилось? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Курт помрачнел.
– Старый Дьюк умер.
Глаза Хелен наполнились слезами.
– Не может быть!
– Мне очень жаль.
Хелен печально покачала головой:
– Это моя вина. Я загоняла его до смерти. Он был слишком стар, чтобы…
– Лошади похожи на людей, мэм, – мягко перебил ее Курт. – Они не любят, когда их считают старыми и бесполезными. Они предпочитают оставаться нужными до самого конца. Как ваш старый конь, Дьюк.
Хелен смахнула с ресниц слезы.
– Вы и вправду так думаете?
– Да. А теперь возвращайтесь в дом, а я позабочусь о Дьюке.
Вздохнув, Хелен кивнула.
– Мать Дьюка похоронена там, где начинается лес. – Она указала на северо-восток. – Место отмечено деревянным колышком, но все заросло бурьяном…
– Я найду, – сказал Курт.
– Джолли здесь, – сообщила Хелен. – Не хотите, чтобы он помог?
– Нет. Я позаимствую его серого мерина, чтобы вытащить Дьюка с поля, и похороню его рядом с матерью. А Джолли пусть займет чем-нибудь Чарли. Я предпочел бы избавить мальчика от этого зрелища.
– Понимаю, – сказала Хелен, впервые согласившись с Куртом.
Глава 21
Но не прошло и двух часов, как они полностью разошлись во мнениях.
Солнце садилось по ту сторону залива, и они только что закончили ужинать. Чарли и Джолли уже удалились на переднюю веранду, чтобы посидеть в старом кресле-качалке с плетеным сиденьем, наблюдая за редкими судами, скользившими по воде.
Хелен, собиравшая со стола грязную посуду, посмотрела на Курта:
– Капитан, пока вы будете пахать утром, я могла бы… – Она замолкла, озадаченная странным выражением его лица. Курт покачал головой. – В чем дело?
Он подался вперед, облокотившись о стол и подперев подбородок рукой.
– Вы упустили из виду одну вещь: старый Дьюк теперь покоится в могиле.
– Ничего я не упустила.
– Как же, по-вашему, я могу пахать без лошади?
– Ну, поскольку Дьюк умер, вам придется запрячь Рейдера, – рассудительно заметила она.
Курт резко выпрямился. Отодвинув стул, он так стремительно вскочил на ноги, что Хелен от неожиданности выронила посуду, с громким дребезжанием стукнувшуюся о стол, и изумленно уставилась на Курта. В глубине его зеленых глаз сверкали опасные огоньки, на загорелой шее напряглись жилы.
– Рейдер – чистокровный конь.
– Я знаю.
– Никто не пашет на чистокровках, мэм.
– Разве? Ну, не думаю, что Рейдеру повредит, если он немного поработает, – сказала Хелен, повернувшись к нему спиной.
Курт схватил ее за руку и повернул лицом к себе.
– Рейдер не будет таскать плуг.
Хелен вырвала руку.
– Вот что, капитан. Пахота должна быть закончена. И Рейдер это сделает.
– Нет, – упрямо возразил Курт.
– Сделает, если вы рассчитываете получить деньги осенью! – предупредила его Хелен.
– Скорее я впрягусь в плуг сам, нежели запрягу Рейдера, – твердо сказал Курт.
– Но это несерьезно! – резко бросила она.
– Абсолютно серьезно, – заявил он.
Атмосфера накалялась. Курт впервые потерял самообладание. Хелен испытывала страх и в то же время возбуждение.
Глядя ему в глаза, гневно сверкавшие на смуглом от загара лице, она ощутила исходившую от него опасность. Высокая гибкая фигура Курта была напряжена до предела, и, казалось, достаточно одного неосторожного слова, чтобы эта тщательно обуздываемая сила вырвалась на волю.
Странно, но Хелен хотелось, чтобы он взорвался. Она испытывала почти неодолимое желание посмотреть, что будет, когда вся эта пугающая мощь высвободится. И гадала, что он сделает, если она зайдет достаточно далеко.
Она знала, что поступает безрассудно, но не могла сдержаться. Подступив к нему вплотную, Хелен выпалила:
– Либо вы запряжете своего избалованного жеребца в плуг и будете пахать, либо…
– Что?
– Либо… упакуете свои вещички и уберетесь с моей фермы!
Она напряглась в ожидании взрыва.
Его не последовало.
Красивое лицо Курта менялось прямо у нее на глазах. Сердитая гримаса исчезла, и внезапно Хелен увидела в нем одинокого, уязвимого мальчика, каким он был когда-то. Сердце ее болезненно сжалось.
– Прекрасно. Дайте мне двадцать четыре часа, – спокойно сказал он и зашагал прочь.
Хелен в ужасе застыла.
Она была потрясена. Не могла поверить в случившееся и сожалела о сказанном. Сдуру она велела ему убираться с ее фермы, и он поймал ее на слове. Зачем вообще она затеяла этот дурацкий разговор? Как ее угораздило поставить ему такое безумное условие? Она не оставила ему выбора! Никогда в жизни Курт не согласился бы использовать своего обожаемого скакуна в качестве тягловой лошади, и она прекрасно это знала.