– Неа. – Яков поднял их сцепленные руки и перехватил ее вторую руку, которой она хотела пихнуть его в плечо.
– Так нельзя!
– Плевать.
– Ты… ты… куда? Ай!..
Яков резко сделал выпад и толкнул ее, заставив прогнуться в спине.
Поняв, что она не упала, а во время полета успела еще и зажмуриться, Даня распахнула глаза.
– Салют. – Нависший над ней Петро помахал ей пальчиками. Яков, зачем-то придержал себя и Даню в этой позе и как раз около того стула, где приютились Петро и Фаниль. – Как жизнь?
– Меня прогнули, – сглотнув, сообщила Даня. Она так сильно впилась пальцами в руку Якова, что уже не чувствовала их.
– Агась. Для того, кто никогда не танцевал в паре, у Якова неплохо получается поддержка.
– Я не танцую. – Даня ощутила, как кровь начала приливать к голове. – Черт!! – Она охнула, возвращаясь стараниями мальчишки в прежнее положение. – Прекращай трепать и вертеть меня, садист!
– Сегодня у тебя ничего не хрустит. – Яков беззастенчиво смотрел ей прямо в глаза. – Похоже, наша предыдущая разминка не прошла даром. Разминалась сама?
«Он про то, что мы там у Регины вытворяли?»
– Я тебя убью, – воодушевленно пообещала Даня.
– Глагол неправильно подобрала.
– Чего?!
– Пардон, что вклиниваюсь. – Петро с тоскливым видом указал куда-то вверх. – Не могли бы вы источать свои феромоны чуть подальше, а то все слюни Фаниля текут на меня.
Застывший над беднягой-ассистентом Фаниль и правда был на грани эмоционального экстаза. Открыв рот и заграбастав в кулачки шевелюру Петро, Фаниль сиял, искрил и явно готов был подзаряжать своей энергетикой сразу все подстанции мира.
– Воу, какие сцены! – заохал он. – Какой Глебушек-воробушек. А этот новый солидный мужчина – просто мяу! А ты, Яшенька, моя принцессочка… Я щас вспыхну, ей-богу…
– Щас он блеванет радугой, – предупредил Петро. – Все, отступайте.
– Может, ему помочь? – Даня хотела воспользоваться этим предлогом, чтобы сбежать от Якова, который сегодня был невероятно настойчивым. Просто сам не свой! Но не вышло. Она и вдохнуть не успела, как Левицкий уже тащил ее сквозь толпу. Все расступались перед ним, будто он был каким-то чертовым божественным творением.
– Стой, нет, да погоди ты! Прекрати! Хватит!
Снова рывок. Яков потянул ее к себе и надавил ладонью на затылок. Их лбы соприкоснулись.
«Мне нравится платье», – услышала она его шепот.
Где-то далеко начала играть новая композиция.
«Бесишь, Принцесса. Ты же заставил меня его надеть». – Даня скосила глаза. Каким-то образом они оказались в первом ряду, окружающим большое пустое пространство.
Взгляды присутствующих сосредоточились на них. А все потому, что Яков вышел вперед – прямо к центру этого круга пространства.
И потянул ее за собой.
«Нет! Нет! Нет! Не может быть! Он же не собирается делать это публично?!»
Through out the life that I’ve been living
I’ve never felt this way before… (Saidian – ‘Once In My Dreams’)
«За всю прожитую жизнь
Я никогда не чувствовал этого раньше…»
Глава 4. СКВОЗЬ ГРЕЗЫ
Собственный словарный запас ругательств изумил Даню. Она и представить не могла, что знает столько «плохих» выражений. Однако успев перебрать их в голове раза три, девушка удостоверилась в наличии у себя таланта к сквернословию. Жаль только, нельзя было все это разом высказать прямо в хорошенькую мордочку Якова Левицкого. Взять и вылить ушат словесных помоев на маленькие миленькие ушки. А потом добавить пинка прямо по точеной попке.
«Блин, надо уже определиться, или я его ругаю и хочу прибить, или наслаждаюсь его отдельными миленькими частями тела. – Дане жутко поплохело. Диссонанс эмоций бил по ее существу с силой водопада, откалывающего от камней куски. – Я даже не могу нормально разозлиться».
Яков наконец отпустил ее руку. Даня в ужасе застыла.
Невероятно. Кошмарно.
Ничуть не смущаясь. Ни на миг не задумавшись. Он сделал их центром всеобщего внимания.
«О, как же я хочу провалиться под пол. А еще сильнее – рвануть прочь. – Тело сковало холодом. Показалось, что вся сила кондиционеров сосредоточилась на ней одной. Даня ощутила, как начали дрожать колени, а потом дрожь передалась и рукам. – Я в панике. Не могу… Не могу успокоиться. Он привык к вниманию, привык к свету и публике. Но я-то нет! Я сейчас… не знаю».
Взгляд скользнул по толпе и нашел Глеба. Его сдержанность куда-то испарилась. Дышал слишком часто, а на лице застыло беспокойство. И смотрел он прямо на нее.
«Кажется, что сейчас выбежит сюда… – отстранено подумала Даня. И тут же встрепенулась. – Все из-за меня. Он наверняка видит панику на моем лице. Нет, нельзя. Если Левин выйдет в круг, это будет нечто унизительное… Так, сосредоточься».
Даня улыбнулась. Глеб замедлился и затормозил на границе круга.
«Надо же, – устало размышляла Даня, старательно удерживая улыбку. – А Глеб ведь на самом деле намного эмоциональнее, чем хочет показаться. И чувствительнее…»
Перед глазами что-то мелькнуло. Мощным взмахом руки, Яков отправил сдернутый с плеч бирюзовый пиджак точно в сторону Левина. Глеб на автомате поймал его и в замешательстве уставился на племянника.
Новая волна ужасного осознания накрыла Даню. Все то, что вытворял сейчас Яков, не было запланировано. Гендиректор Левин не давал подобных указаний и совершенно не понимал, что собирался сделать мальчишка.
А значит… ситуацию никто не контролировал.
Ни Глеб Левин, ни Даниэла Шацкая.
Никто не контролировал Якова Левицкого!
True love to me was never given
I thought I’d live and die alone
«Так и не познав истинной любви,
Я думал, что мой удел – одиночество…»
Слова песни прорывались сквозь дымку ужаса. И от понимания их значения Даню затрясло сильнее.
«Сколько мы уже стоим здесь? Кажется, целую вечность. Если выскочили, то должны что-то сделать? Уже и песня началась. Какая-то баллада… Хотя сомневаюсь, что смогу двинуться. Ноги ватные».
Недалеко от Глеба к импровизированной сцене пробрался Владимир.
«Ух ты, какое у него забавное выражение. – Мысли превратились в вялый поток. – Ни разу еще такого не видела. Один большой вопросительный знак. Он просто не понимает, что здесь происходит. Я, впрочем, тоже. Смешно, но сил похохотать нет. По-моему, я уже даже не улыбаюсь. Кто-нибудь, вытащите меня отсюда!»
Яков исчез из ее поля зрения.
«Что? Куда он делся?»
Хвать!
Он обнял Даню за талию со спины. И прижал к себе. Повернул голову и пристроил на ее плече. От неожиданного контакта Даня тоже повернула голову в его сторону. Их взгляды встретились.
You give me reason, you let me live again
And though there’s not much time we’ll spend
«Ты даруешь мне причину, позволяешь снова жить,
И хотя нам отведено так мало времени…»
Яков что-то сказал.
«Что?» – беззвучно переспросила Даня, оторопело следя за скользнувшим отблеском на повлажневших губах мальчишки.
Он придвинулся ближе. Пуговицы его рубашки потерлись об оголенную спину. Тонкая ткань не сдержала жар, который источала его грудь. Даня сглотнула. На миг ей почудилось, что она прижимается к его обнаженной коже. Словно и нет между ними препятствий из одежды.
– Моргенштерн, – шепнул он ей на ухо. По шее побежали мурашки.
«Что он несет?» – Голова закружилась.
– Снова у тебя сумочка на цепочке. И ею тоже сможешь орудовать как моргенштерном? – Яков радостно улыбнулся.