Глеб выглядел расслабленным. Избавился от пиджака, оставшись в идеально белой рубашке. И расстегнул верхние пуговицы.
Из-за этого неформального отношения к ее присутствию сосредоточиться на деловом тоне было до ужаса сложно.
‒ Как Яков?
«В каком смысле?!»
‒ Он не кажется подавленным. После визита родственников. ‒ Даня решила двинуться для начала по наиболее безопасному пути. ‒ Готов к работе.
‒ Ясно. ‒ Глеб постучал пальцем по корешку меню. ‒ Я позволил себе заказать для нас овощную нарезку. Попозже приступим к чему-нибудь более основательному.
‒ Да, хорошо. Спасибо.
Даня слегка вздрогнула, когда в их приватный закуток заглянул официант с салатами и графином с водой.
Подождав, пока он удалится, девушка сама продолжила диалог.
‒ В конце недели Яков выступит в конкурсе-отборе за право участия в рекламной кампании продукта «Ледяной мираж». Договоренность с организаторами достигнута. Сегодня уже проведена тренировка основного выступления.
‒ И дня не прошло, а ход уже сделан? ‒ Глеб поставил левый локоть на стол, уместил на кулаке голову и задумчиво воззрился на нее. По-прежнему расслабленный и в какой-то мере даже меланхоличный. ‒ Превосходная результативность.
‒ Не много ли похвалы?
‒ Это констатация. ‒ Сегодня Глеб почти не улыбался. ‒ А ставит программу и тренирует его, так понимаю, Регина Горская?
‒ Она единственная, кто сумеет его подготовить.
Глеб провел пальцем по краю стакана. На кончике осталась капелька.
‒ Не сомневаюсь. Думаю, можно сказать, что она добилась своего. Тренирует его в открытую, не рискуя нарваться на мой гнев. Овации в ее честь.
Пока еще оставалось время, требовалось кое-что прояснить.
‒ Ты недолюбливаешь Горскую именно поэтому? Потому что она хотела его тренировать? ‒ Даня задала вопрос без всяких увиливаний, надеясь на такой же прямой ответ.
‒ По-моему, мы это уже обсуждали.
‒ Но не так подробно.
Глеб зажмурил левый глаз и, неспешно закинув руку назад, потер плечо. Похоже, томное состояние его вполне устраивало, а вот Дане расслабиться не удавалось. Она сидела, вытянувшись по струнке, и с силой сжимала собственные коленные чашечки.
‒ Ничего сверхъестественного. Горская считала, что после реабилитационного периода Якову следует продолжать тренировки. Я же полагал, что занятие фигурным катанием будет навевать плохие воспоминания. Не говоря уже о том, что это могло спровоцировать нервные реакции, воздействовать на психику и ухудшить и без того нестабильное состояние ребенка. В общем, мы не сошлись во мнениях. Яков, как ты понимаешь, встал на сторону Горской. Меня же невзлюбил.
‒ Слишком громко сказано. ‒ Даня нахмурилась. ‒ Он ценит тебя. Ты вытащил его из ада. И, к слову, Яну прямо в лицо сказал, что он ‒ твой ребенок. Ты ему дорог. Даже несмотря на то, что вы частенько ругаетесь.
‒ Такое чувство, что ты нас помирить хочешь. ‒ Глеб наконец-то улыбнулся нормально.
‒ Просто мне бы очень хотелось, чтобы вы продолжали заботиться друг о друге.
‒ Что ж, благодаря тебе к нам отчасти вернулось прежнее взаимопонимание. Твоя забота особенная. Размеренная. Так что, пожалуйста, продолжай заботиться о нас и дальше.
«Ох…»
Лицо окаменело. Весь опыт спектаклей с мимикой ускользнул в поглощающую тьму вины.
«Тебе придется через это пройти, Шацкая. Терпи».
‒ Я сегодня разговаривал с Амалией.
Даня чуть стакан со стола не свалила.
‒ Когда?..
‒ Утром. Именно из-за этого и пришлось перенести нашу с тобой беседу. Она попросила встретиться.
Глеб взял паузу и принялся пить воду. И делал это ужасающе медленно. Теперь уже Дане захотелось свалить стакан на пол специально. И чтоб сразу вдребезги.
‒ И что она сказала?
‒ Что тебя нужно снять с должности менеджера Якова.
‒ Предсказуемо.
«Черт». ‒ Последнее Даня не планировала говорить вслух.
‒ И все? ‒ спросила с надеждой. Все-таки Амалия была вполне способна подложить серьезную свинку.
‒ Помнишь, я сказал, что Яна никогда не били?
‒ Помню.
‒ Не совсем правдивое высказывание. За прожитую жизнь его били два раза. Первый удар он получил от меня. Я ударил его сразу после того, как он скинул Якова с обрыва.
Даня кивнула, воспринимая это как само собой разумеющийся факт. Лично она, наверное, после такого поступка в лучшем случае перегрызла бы ему горло.
‒ Второй человек, посмевший ударить его, ‒ это ты.
‒ Я не жалею.
‒ Знаю. ‒ За этой фразой последовал смешок, который весьма удивил Даню. ‒ Амалия сказала, что жалеет о том, что в свое время на пути Яна не встретилась такая девушка как ты.
‒ Что? Не поняла… Это как?
Снова смешок. Глеб побарабанил пальцами по столу и поморщился, будто сам не верил в то, что собирался сказать.
‒ Она хотела бы, чтобы у Яна была супруга, похожая на тебя.
«Бессмыслица какая-то. Она же возненавидела меня. И четко дала понять, что не намерена сидеть сложа руки. А теперь заявляет такое… Полнейшую бредятину несет».
‒ Ты растеряна? ‒ сочувственно спросил Глеб.
‒ Не то слово.
‒ Давай поясню. Это был комплимент. Тебе от нее. И, знаешь, она не из тех, что раскидывается ими.
‒ Я должна быть польщена? ‒ иронично уточнила Даня. ‒ Как-то не получается. Тем более что общий смысл от меня все еще ускользает. А как насчет настоящей супруги Яна?
‒ Я с ней не знаком. Яков был результатом сделки, которую Амалия и Ян заключили с некой девушкой из Швеции. Ни брака, ни семейных уз. Только дорогостоящий результат.
«Твою мать! И вот он так спокойно об этом говорит!»
‒ А… Яков знает?
‒ Да.
‒ И?..
‒ Мать не представляет для него интереса. Она ‒ никто.
«Мы не тратим время на того, кто никем не является».
Так сказал Яков, когда она подобным же образом обозначила свою мать.
Никто.
Мать.
Зиро.
Отец.
Уравнение с множеством неизвестных.
И самый удивительный результат. Яркая и сияющая даже во тьме драгоценность.
Яков намного сильнее нее. Отбрасывает ненужное. И смело поступает так, как решил.
‒ Мне жаль.
Глеб удивленно взглянул на нее.
‒ Будешь жалеть Якова, он разозлится.
‒ Что-то я слишком часто это слышу. ‒ Даня робко улыбнулась.
‒ Понятно. ‒ Глеб помолчал. А потом резко вскинул голову. ‒ История с девушкой Якова. Что это значит?
Глава 36. Понять и забыть
«Началось!»
Резкий переход, особенно, после того, как мастерски усыпил бдительность разговорами о малоприятных личностях.
‒ Девушка?.. ‒ Даня судорожно искала специально отложенную в голове систему, которую заранее подготовила для этого случая. Созданный макет четкого и спокойного разговора. Без скандалов.
Однако на деле все оказалось хуже. То, что в ее голове проигрывалось как идеально выстроенный диалог с аргументацией и веером из прекрасно изложенных объяснений, в реальности вполне могло прозвучать как чистейший фарс.
Она поняла это за долю секунды. Вот только деться от внимательного взгляда Левина уже было некуда.
Театральная пауза исчерпала свой эффект. Чем дольше пространство заполняла тишина, тем сильнее разрасталось глубоко внутри чувство вины.
«Не молчи».
‒ Ты сказала Яну и Амалии, что вы с Яковом встречаетесь. ‒ Голос Глеба звучал сухо, будто он скоблил по поверхности с рассыпанным пустынным песком. ‒ Это возымело эффект. Я пронаблюдал своего рода уникальную реакцию. Великая и уверенная в себе Амалия сбита с толку. Зрелище, достойное быть запечатленным на фото или даже на холсте. Впрочем, то же самое могу сказать и о Яне.