Тенгелю около тридцати. Бард выглядит заметно старше. Человеческий век здесь, как успела узнать Ветка, длиннее привычного ей - лет до ста, ста двадцати каждый мог дотянуть, а некоторые людские народы так и больше. Сигрид - барышня явно на выданье, и Бард, похоже, имеет политические планы, касающиеся Рохана.
А самому сколько же?
После ужина стол убрали, оставив сладкие вина, выпечку и сушеные фрукты с орехами. Ветка, которая давно не ела за праздничным столом, да еще двузубой вилкой, устала от светского застолья, и отправилась на балкон, прихватив теплую пушистую накидку.
Дейл спал, но над ним ярким светом горели сторожевые башни - как будто маяки для небесных кораблей. Да и некоторые редкие окна, освещенные огнями, говорили - люди живут, и город возрожден.
Бард неслышно вышел за ней.
- Город не столь и разрушен был, - сказал он тихо. - Доброе наследство моих предков. Все прочно, выстроено на славу. Расчистили, вымели, починили водопроводы и колодцы. Весной посадим деревья и кусты.
- Гномы тоже расчищают и выметают, - ответила Ветка. - Бард, ты же до лопатки обгорел. Я думала, сустав не будет двигаться. А ты вон какой. Кстати… ты же знаешь? Даина спасли. Двалин…
- Я знаю, Ольва. Мы правильно выбрались туда, на разведку. И то, что одно чудовище было без глаза, помогло лихолесскому королю, - задумчиво сказал Бард. - Тенгель мне рассказал о битве, подробно. Так что все правильно, жалеть не о чем. Эльфийка мне пела. Потом положила мазь и сказала, что заживет. И зажило. Что за тайну ты мне поведать хотела?
Ветка покосилась на короля Дейла. Тон, которым Бард говорил о Синувирстивиэль, указывал на то, что он и в голову не брал ничего такого… Такого!
Рохиррим прощался с Сигрид - ему еще надо было выехать из Дейла. Эорлинги так и стояли лагерем снаружи городских стен - в шатрах, при своих конях.
Вышел на балкон.
- До завтра, Ольва Льюэнь! Выезжай с утра на пустошь? Скакать, как условились?
- Выеду.
Эорлинг ушел, и Ветка улыбнулась ему вслед.
Попрощалась и ушла Сигрид.
- Я вот Сигрид кататься не пускаю, - сказал Бард. - Орки, опасно. А ну как с коня упадет.
- Все с коня могут упасть, - проговорила Ветка.
- Так что же Дубощит, Ольва? Как его в твои короли и повелители занесло?
- Ну, скажем, не вышло у нас, - сказала Ветка, тяжело вздохнув. - Шло, да не вышло. Вот он и решил по-другому, чтобы мне не приходилось подолгу объяснять, кто я такова, да какого роду-племени. По-моему, почти случайно. Торин пылкий, и мог меня к присяге привести… ну, в запальчивости, что ли. А я…
- Я думал, он тебя и за племянника своего может выдать. За старшего.
- Гномам наследники нужны, особенно молодым. И гномки в жены, а не чужестранки. Дис уже приманила нескольких, будет сейчас сватовством заниматься.
- А людям, Ольва, люди нужны.
- Ты говорил. Я помню.
Ветка взяла бокал, выпила пару глотков.
- Вино получше того, - хитро сказал Бард.
- Сколько тебе лет?
- Сорок четыре года.
- А как давно вдов?
- Пять лет. Присматриваешься ко мне? Ольва… - Бард улыбался, но стоял далеко, и попыток приблизиться не делал, - я хоть и вдовый, но не деревянный. Кое-что в горах понял.
- Теперь не выйдет, - сказала Ветка.
- Рохиррим?
- Нет… н-не знаю… ты же его Сигрид прочишь, - несколько нервно сказала Ветка. - Я не уверена. Посмотрим. Как получится. Дело не во мне.
- Не в тебе дело? - удивился Бард, - а в ком же?
- Я скажу тебе, в чем дело. С одним условием.
- Глупость сморозишь, - уверенно сказал Бард, - и будешь потом жалеть об этом твоем условии.
- У меня мало осталось того, о чем я могла бы пожалеть. Ты согласен?
- Что с тобой делать! Только и у меня есть условие.
- Какое?
- Свои не говоришь, а мое хочешь узнать?
- Ну-у…
- Ладно. Расскажешь мне, что за место такое, где ты росла. Как у вас люди, к примеру, семьи создают. Как живут мужчины и женщины. Я не могу понять тебя, ты делаешь также вещи, которые тут любую девицу неизбежно привели бы или на казнь, или к позорному столбу. И тебе сходит - а знаешь, почему? Потому что у тебя это изнутри идет. Я вижу, ты иначе выросла. И все теряются. Ты уверена в том, что делаешь. И что права. Вот, хочу понять, совсем ли в полной безудержности живут у тебя на родине. И отчего тогда ты сама такая… осторожная.
- А, это, - Ветка помолчала. - Люди у нас создают семьи поздно. А вот встречаться и спать вместе начинают рано. Есть такое понятие - пробный брак. Ну, просто пожить вместе. Или визитный брак. Муж и жена живут порознь, и только встречаются для близости, если детей нет. Или вообще не брак, когда живут вместе и только говорят, что женаты - и раз живут одним хозяйством, то и так можно. Или просто встретился… человек… ну, повстречаться с ним, чтобы понять, подходите друг другу или не подходите. В том числе - в постели. И таких… пробных… может быть сколько угодно. У кого-то - ни одного, у кого-то двадцать.
Бард хохотал.
- Великий Эру, вот теперь многое понятно… то есть у вас и понятия такого, как девичья честь, вроде и нет?
Ветка призадумалась.
- Ну… так уж выходит, если девица долго в девицах засиделась, то ее вроде как и… осуждают. Некрасивая, никому не нужная. Не спрашивай, я сама скажу. У меня был муж, грубиян и насильник, я по возрасту была как твоя Сигрид. Он умер. С тех пор в эти игры я в своем мире и не играла.
- Я понял. Ольва. Теперь все понятно… а то уж, думаю, начали мерещиться всякие… вещи. Но мой тебе совет…
- Бард, - сказала Ветка, - не надо. А? Меня уже полировал Балин. Я уже, по-моему, лучше держусь, м? Чтобы эреборская честь стояла, как флагшток. Ну ты не добавляй!
Бард снова захохотал, утирая слезы.
- Ну ты сокровище… эреборское… честь и хвала Торину Дубощиту, отважен мужчина, отважен…
- Отсмеялся? - прохладно спросила Ветка.
- Чем я тебя на пустоши повеселил? Флотом?
- У нас великий король был. Император. Тоже двери открывал и флот строил, - сказала Ветка. - У нас его любят очень, а ты весьма смахиваешь - и повадкой, и целями.
- Что же, спасибо. У правителей в одинаковых условиях и задачи одинаковые, - сказал Бард. - Теперь что же, поведаешь мне свою тайну?
Ветка еще раз посмотрела на темный Дейл, на сияющие сторожевые башни, на пустошь и величественную гору на горизонте.
- Покажи спину. И… Бард, ты в любовь веришь?
- Я по большой любви женат был… по настоящей. Скорбел и скорблю. Только… ты так о своем народе рассказывала, как будто у каждого в запасе жизнь эльфа, - сказал Бард. - И так попробовать, и этак. И с этим сблизиться, и с тем. У нас нет такой роскоши. Надо деток на землю поставить, чтобы ножками своими, как корешками, впитывали силу Арды и отдавали семье. Сватают рано, и верность хранят одному. Теперь уже не верю, что так же полюблю. Но такую егозу, как ты, взял бы. Я думаю, мы притерлись бы. Без особенной любви, верно, Ольва?
- Ты умный человек, - прошептала уже Ветка. - Бард, я, может, и не в свое дело лезу, но вот что. Никто же не скажет. Не принято, и все такое. А мне законы не писаны. Тебя эльфийка полюбила. По-настоящему, как только они и могут. Та самая, которая лечила спину. Синувирстивиэль.
Бард вскинул брови.
Ветка видела, что реальность для мужчины - цепкого, делового, практичного - тут же повернулась совершенно иным ракурсом. Сумеречье! И хотя гномы были полезнее как торговые партнеры, эльфы… это эльфы!
Ветка же глядела в темноту Пустоши и думала о своем.
- Трандуил ни за что не отдаст Синувирстивиэль, - наконец отмер Бард.
- А ты посватайся.
- Посвататься? Что ж, - тихо сказал Бард, - попытка не пытка. Я бы и глаз не поднял на эльфийскую деву.
- Не посмел бы?
- Люди должны жить с людьми. Но у меня-то уже деток трое, скоро внуки пойдут. Если то, о чем ты сказала, правда… такие союзы входят в историю, Ольва. Пренебречь любовью эльфа…
- Были и другие свидетели, если мне не веришь. Когда тронутого деда в шляпе принесет в Дейл, спроси его, - сказала Ветка.