Уже можно было начать думать головой, приходить в себя.
И первое, что подумала девушка, воспитанная в тонкостенной хрущовке, что за дверью, за стенами может кто-то быть, а она, кажется, пыхтела. Свернулась эмбрионом от чувства неловкости, поджав колени к груди…
Так больше не может продолжаться. Она не должна бегать кругами. Ей надо в Сумеречье.
Пир! Помолвка Фили!
Как там говорится? Нам бы только ночь простоять, да день продержаться? Да, и еще одну ночь. И на рассвете. Наутро после пира и помолвки. Сразу же. Выезжать.
Собраться. Прямо сейчас.
Следить за собой. Показать, на что способна.
***
Мэглин, устало подремывающий в кресле у двери, проснулся. Поднял голову.
По галерее быстрым шагом приближался Торин.
Повинуясь интуиции, Мэглин встал спиной к двери комнаты, и, когда лопатки лаиквенди приблизились к толстому, окрепшему за столетия до твердости металла дереву, уши его насторожились, а зрачки расширились. Рука легла на рукоять меча.
Торин подошел и сказал хмуро:
- Пропусти, буду звать на ужин.
- Самолично, король-под-горой? Великая честь, - тонкие ноздри лесного эльфа дрожали. Торин уставился чуть недоуменно и ощутил, как жар ударил по щекам. Нандо встал тверже, чуть расставив ноги.
- Отойди с дороги!
- Я передам, что пора… просыпаться. Ольва отдыхает.
- Да что ты себе позволяешь? - загрохотал голос узбада. - А ну прочь от двери, эльф!
На перекаты королевского рыка издалека заторопилась пара гномов. Откуда-то снизу спешили по широкой лестнице Лантир и Тенгель.
- Я не пропущу тебя, король. Ольва отдыхает.
Торин сам не помнил, как в его руке оказался Оркрист; наглый эльф отбил атаку и изготовился к более серьезной схватке.
- А ну прочь! Я владыка в Эреборе! Никто не смеет мне! Противиться! Моей воле!
Клинки скрестились раз, другой; рукав Мэглина окрасился красным, но эльф словно прирос спиной к дубу.
- Ты не войдешь сейчас! Я отступлю, когда она проснется!
- Прочь!
Подбежавший Тенгель сам не понял, отчего и он вошел в раж; меч словно выпорхнул из ножен.
- Король велит тебе отойти! Ты, видно, не слышишь, что тебе говорят, остроухий!
Лантир сверкающей черной змеей скользнул к Мэглину - плечом к плечу - и бросил на синдарине:
- Что ты делаешь?..
- Храню ее для Владыки…
- Эру! - Уши Лантира также насторожилось, и красавец выхватил меч, но левую руку поднял в умоляющем жесте. - Король, совсем немного времени…
- Балрог тебя побери!
- Эльфы, вам лучше отступить!
- Гномы, ко мне!
Четверо мужчин сошлись в необъяснимой схватке; к Торину на помощь бежали гномы. Однако оказалось - и не на помощь вовсе; явившийся Двалин схватил своего короля за плечи:
- Торин! Что ты!..
А с другой стороны от самой стены метнулся силуэт в потертой невзрачной замше и плаще золотых волос.
Глорфиндейл простер руку и заговорил на синдарине - нараспев; его мощный голос, слишком тяжелый для тонкой высокой фигуры, разлился по галерее.
И словно что-то темное скользнуло из-под Веткиной двери - рассыпалось по стенам угольными рунами теней, забормотало угрожающие, разорванные, будто клочки пепла, слова. Метнулись огни факелов; некоторые погасли - вдоль галереи пронесся незримый ветер.
Глорфиндейл заговорил громче; белая вспышка, еле видная, озарила стоящих возле двери и исчезла, впитавшись в камень стен.
Мужчины медленно опускали оружие.
- Дракон внутри Эребора, - ровным, низким голосом проговорил Глорфиндейл, - драконы могут принимать разное обличье… я спускаюсь вниз, к подгорному озеру Эреборскому. Деву не оставляйте одну. Изнутри ее фэа защищена, но снаружи?..
Торин, словно опомнившись, посмотрел на кровь, плывущую по лезвию Оркриста. Затем на эльфа у двери, на рассеченный рукав его кафтана, запачканный бурым.
Тенгель вбросил меч в ножны.
Лантир, помедлив, сделал то же самое и положил руку на запястье Мэглина, сжимавшего свой меч решительно и мрачно.
- Каждый из вас, - совсем тихо проговорил золотой витязь, укрытый сейчас волосами так, что лица не было видно, - хоть раз пожелал деву. Она находилась во власти Врага, но не служила и не служит ему. Через желание плоти перекинулись темные мелодии, которые и бросили вас на мечи друг друга. Деву не оставляйте одну… Я спускаюсь вниз, к подгорному озеру Эреборскому. Изнутри ее фэа защищена, но снаружи?.. Чтобы оберечь ее самому, я должен взять ее туда. Но я не возьму. Вы слышали, воины? Забудьте и никогда не вспоминайте. Надеюсь, что не потребуется вспоминать.
Глорфиндейл развернулся - волосы его пролетели златым веером - и вмиг ускользнул.
- Что такого, посмотреть разок с желанием? - недоуменно произнес Тенгель. - И что, сразу темные мелодии? - и споткнулся о мрачный взгляд Торина. Мэглин укоризненно смотрел на Лантира. Чуть покачал головой и неожиданно весело фыркнул. Улыбнулся.
Дверь начала приоткрываться… в щели показалось лицо Ветки, бледной, как привидение.
- Ч-ч-что…
- Я иду с Глорфиндейлом вниз, - резко бросил Торин, и, шагнув мимо Мэглина, чуть сжал его уцелевшее плечо.
- Я с королем, - тут же нашелся Тенгель.
- Я с вами, - и за витязями устремился Лантир. - Это такое чудовище, которое непременно… следует истребить.
- Вот и славно, - объявил в напряженные удаляющиеся спины Мэглин, - а я буду хранить деву.
И вошел в покои, вкладывая меч в ножны и подвинув Ветку с дороги.
Снова невольно вздрогнули ноздри.
Ветка стояла, завернувшись в полотнище.
- Мэглин… что там было? Я слышала звон мечей… твоя рука…
- А что еще ты слышала? - чуть резко спросил лаиквенди.
- Г-г-глорф что-то говорил на синдарине…
Мэглин вздохнул и сел в кресло.
- Никогда, ни при каких условиях…
- Не сокращай и не коверкай имя эльфа, - договорили они вместе. И Ветка рассмеялась.
- Мэглин… давай как-нибудь переживем этот пир, и затем - в Сумеречный Лес. Давай?
- Давай, - Мэглин откинулся в кресле и закрыл глаза, прижимая пальцами неглубокий порез. Ветка опомнилась и бросилась отрывать лоскуты на бинт.
***
Догнать Глорфиндейла было почти невозможно, хотя воинам и казалось, что впереди виден золотой маяк. Торин ничуть не отставал от длинноногих спутников; но в какой-то момент и он, и Тенгель, следующий с ним рука об руку, не сговариваясь, остановились и сурово уставились на Лантира. Черноволосый нолдо пугливо подпрыгнул.
- А что - я? Ну было раз - на балу. Она… странная, ни на кого не похожа. А тут вышла в нормальном платье, почти как эллет… ей так нравилось, она радовалась и сияла. И я порадовался с ней, хотя никогда… ей… не доверял.
Тенгель пожал плечами:
- Да тут обсуждать нечего. Великое дело, подумаешь. Мало ли, на кого глаз ляжет. Хоть нарочно, хоть мимоходом.
- Но я обнажил меч, - зло сказал Торин, - и поранил того эльфа. И запальчивость была такова, что мы готовы были передраться.
- А почто остроухие не давали тебе власти в твоих собственных чертогах?..
- Ты, - сказал Торин, уставив палец в смущенного Лантира, - ты шевелил ушами. Что ты там услышал? Она же была внутри одна?
Лантир вспыхнул, как маков цвет, и острые кончики ушей, торчащие из потоков черных гладко расчесанных волос, снова чуть оттопырились.
- Дева просыпалась и поднималась с ложа, - сурово сказал нолдо, - и, если мы желаем помочь лорду Глорфиндейлу, должны торопиться. Это твой Эребор, доблестный узбад, и твой дракон. Стоит ли оставлять его и дальше блуждать по галереям города-под-горой?
- Эльф дело говорит, пошли. Ты представляешь, если тут эта злобная скотина разгуляется? Так али не так - одно слово… плохо.
Двалин и еще несколько гномов, с оружием наперевес следующих за своим узбадом, не понимали ничего. Того, что говорил Глорфиндейл у двери, им не было слышно - только заклинания на синдарине.
Пошли споро, по наклонным галереям вниз, поглядывая по сторонам.
Внизу, у отпертых и слегка приоткрытых древнейших ворот неслыханной толщины, высеченных из сплошного камня и покрытых резьбой и рунами, стояла стража. Ворота эти делались когда-то в расчете удержать силу воды, иногда вырывающейся на свободу.