- Лорд Глорфиндейл ушел к морю, - сказал один из стражников, громадный рыжий гном. - Велено было его пропускать, когда…
- Да-да, все верно, - сказал Торин.
- Надо было кликнуть лучников, - прошептал оправляющийся наконец от великого смущения нолдо.
Это был берег бескрайнего моря-под-горой. Часть источников и рек, текших внутри Эребора, сливала свои воды не наружу, а сюда - в громадный резервуар в самых недрах земли. Черный песок устилал пляж, а потолок полностью зарос друзами кварца и аметиста - каждый кристалл отразил пламя принесенных факелов.
Вода стояла недвижно, ибо если и тревожили ее внутренние течения и власть Луны, этого не было видно. Там, где на воду ложились блики света, становилось видно, что она прозрачна до самого дна и идеально чиста.
Торин прошел к углублению в стене, вернулся с ворохом факелов, покрытых пылью и паутиной, но не пересохших за десятилетия.
Воины зажигали один за другим, и вдевали их в черные металлические кольца, вделанные в колонны близ входа. Света не хватало, чтобы наполнить огромное пространство, но все же сделалась видна темная фигура благородного нолдо, стоящая у кромки воды.
Витязь Гондолина сел на корточки, и запустил пальцы в песок. Торин, Тенгель, Лантир и гномы обступили его.
- Зверь был здесь, - сказал витязь, - был, но сейчас я не чувствую его присутствия. Но он здесь не един.
- В яйце были близнецы? - спросил Тенгель.
- Нет, существо одно… сущностей больше. И опасаюсь пока предположить, что это такое, - Глорфиндейл встал, - вы можете возвращаться. Я останусь тут, мне нужно больше времени. Мне нужно успокоение и слияние с камнями и водами Эребора. Тварь не будет охотиться открыто, она в засаде и ждет определенного момента, и мне это не нравится. Я предпочел бы навязать момент сам и должен понять, что для этого нужно. Это особая тварь. Забудьте битву и все, что вы видели. Ледяная вода изменила то, что дремало в яйце. Митрандир был прав.
Торин ругнулся на кхуздуле.
- Глорфиндейл, отменять помолвку, она же наутро?.. А уж заполночь…
- Не в пире дело. Пируйте. Ждать открытой атаки дракона - лишь терять время. Но если я буду отсутствовать за столом, не обессудьте.
Торин резко кивнул и повернулся к выходу. Тенгель пошел за ним.
- Лантир! Останься. Ты будешь мне нужен, - сказал блистающий потоками золота нолдо, - и узбад, усиль стражу у каменных врат моря, чтобы в случае нужды мы могли послать весть.
Торин снова кивнул.
Когда человек и гномы покинули черный песок у подземного моря, витязь сбросил одежду. Положил поверх обнаженный, длинный, изукрашенный златыми рунами и вензелями меч. Пропустил волосы сквозь пальцы, потягиваясь, и пошел в воду.
Лантир смотрел на белоснежный силуэт, оплетенный золотом, окутанный внутренним светом. Затем выбрал место, чтобы хорошо видеть кромку моря, и сел на песок, вытянув ноги и положив поперек коленей собственный меч. Тишина и величие подгорного чертога, и осознание, что наверху целый Эребор, сдавливали эльфа, но витязь велел оставаться тут и быть настороже - и значит, следовало оставаться.
========== Глава 14. Рога ==========
Мэглин сидел без кафтана и без сорочки в кресле, перекинув ногу на ногу. Лаиквенди был задумчив, мягко-спокоен.
Ветка кривоватыми стежками зашивала его одежду, замытую от крови. Опомнилась, вспомнила, как иногда прошивала себе костюмы или снаряжение, пошла ровнее и плотнее, изнутри. Пир, помолвка. Мэглин должен быть красивым.
А потом — после пира — в дорогу.
Зашила.
— Ночь. С-спать будем? — и опасливо покосилась на ложе.
Мэглин улыбнулся.
— Пошли-ка к полурослику. Ужин мы пропустили, а до утра ждать без сна и на голодный живот — как-то не очень. Авось нальет чаю и в ночи.
— А где… все?
— Ушли ловить дракона.
Ветка подумала, а потом вдруг неуверенно улыбнулась и сказала:
— Мальчишки. Подрались между собой, и все вместе пошли бить морды соседнему двору.
— Можно и так сказать, — и совсем тихо, — девчонка.
У Ветки по спине побежали мурашки, но она схватила платье, сунулась в уединенную комнату; и вышла одетая, не став переодеваться при Мэглине. Просто теперь правильным было так.
— К Бильбо — хорошая идея!
Однако намерение застать на кухне тишину и покой не увенчалось успехом.
Тут царствовала Дис, намертво сцепившаяся с мистером Бэггинсом из-за специй. Тут все три железнохолмские принцессы ловко управлялись каждая со своим — одна с десертами, другая с паштетами и закусками, третья с пирогами. Тут сидел Фили и жевал жертвы творческой силы Бус — кривобокие и странные на вид, но сочные и ароматные плюшки и пирожки. Тут не слышали о темных рунах, сюда не долетел звон мечей — но в ароматах, в мучной пыли, среди головок сыра и окороков, среди множества бутылок вина и гор посуды, которые протирались и относились в златой зал на длинные столы, уже толпился, пожалуй, целиком до последнего гнома весь народ Эребора. Все руки и рты были заняты, и Дис временами вскрикивала:
— Прекратить! Не наедаться! Пир будет весь день! Лопнете! И что, что пригорело? Также оставьте!
Бофур и особенно Бомбур, да чего уж греха таить, и многие другие, только посмеивались из углов. Не лопнем.
Самое странное, что тут были и два эльфа-лучника, и эорлинги — веселились заранее. Вместо того, чтобы спать после охоты, таскали в зал, что прикажут. Один из эльфов, сложив невероятную пирамиду из тонких серебряных тарелок, нес ее, балансируя и солнечно смеясь; другой ловил и расставлял на подносе бокалы, которые от мойки кидала ему пожилая гномка, предварительно вытерев насухо.
— Вы! Долговязые! — кричала эльфам и людям Бус, — хватайте скатерти и расстилайте! Как раз по вам работа! Тяжелые столы-то гномы уже вынесли!
Скатерти, свернутые в длинные рулоны, стояли в углу тут же, настиранные и наглаженные накануне.
— Теперь хоть понятно, почему в коридоре пусто, — прошептала Ветка и неожиданно подпрыгнула от радости — так увлекла ее веселая кутерьма.
Дис отпустила свой угол пакета с черным перцем — Бильбо упал с добычей, и вокруг него поднялось зловещее темное облако. Хоббит и все, кто был рядом, расчихались.
— Так, а вот и ты, — сказала Дис. — Волосы начинают отрастать и принимать более сочный цвет, хотя и седины я вижу прилично. Седину детское мыльце не уберет. Я дам мазь для лица, ты сильно обветрилась. А я хочу, чтобы даже ты выглядела достойно. Пойдем. Небось, свое непотребство красное наденешь?
— Если лицо пройдет.
— Пройдет. Ладно уж. Посмотри украшения. Торин положил тебе рубины в черненом злате. Должны подойди. Мы, гномы, очень ценим, когда все украшения подобраны, как надо. А ты теперь гном, спаси Махал.
Дис отошла в небольшое помещение при кухне, заполненное полками и склянками; нашла одну, дала девушке. Ветка густо намазала лицо.
— Голодна?
— Да, я бы чего-нибудь…
— Сейчас дадим.
Нашлись и еда, и дело, и веселые песенки. Ветка с Фили перепели все непристойные куплеты, которыми уже перекликались когда-то. Гномки хором бранились и смеялись в голос после каждого выступления девушки, а гномы, особенно Кили, топали и орали после каждого слова Фили. И то, что молодой гном стоял и даже приплясывал, хоть и в широком поясе, усиленном бронзовыми полосами — радовало сердце.
Мэглин где-то затерялся — тоже включился в суету. Таскал, доставал с полок утварь и приправы, легко перескакивал с бочки на стопку ящиков, чтобы забраться в верхние кладовки, подносил, резал мясо.
Бус в конце концов убежала к себе вместе со старшей сестрой — мыться, спать, словом, готовиться. Дис отправила и Фили, который успел сообщить Ветке, что скоро спятит и лопнет. Но рыжий принц был так неподдельно счастлив, что Ветка только рассмеялась и напоследок обняла крепкую шею, одарив друга целебным, сдобренным мазью, поцелуем в щеку. Дис наподдала ей полотенцем и строго погрозила толкушкой для соли.