Ветка ухватилась за какую-то спасительную мыслишку вроде уточнить, хорошо ли доехал, но мыслишка отправилась в дальние дали, когда Трандуил коленом отбросил ее ногу в сторону — одну, затем другую, и, как был, в походной, пропахшей металлом и снегом одежде, прижался к ее бедрам, к животу. Девушка истово уверовала, что случившееся сегодня — о, только лишь сегодня! — на рассвете и на самом деле было, и застонала, и снова забилась, пытаясь освободить руки.
Владыка нагнулся снова, провел губами по цепочке, на которой висел бриллиант, влажно касаясь кожи; прихватил камень… видно было, что изумительное сокровище тоже ласкает его взор и чувства, добавив моменту дополнительной остроты.
За дверью, возле которой на страже стоял Мэглин, послышалось какое-то движение, шум — словно пытались стучать.
— Я занят! — рявкнул Владыка; Ветка вздрогнула и рывком откинулась назад, уже не пытаясь освободить руки, потому что сила из них куда-то ушла, бесследно ушла, совсем ушла… Она часто дышала, а глаза норовили закрыться; смежить ресницы мешало одно — невероятное, поглощающее всю девушку желание — видеть его. Не только ощущать, но и видеть… видеть.
Повелитель Сумеречья, Владыка лесных эльфов произвел короткую манипуляцию со своей одеждой — не снимая замшевой куртки, и, лишь на секунду выпустив руку девушки, взбил все ее юбки. Ветка вскрикнула, подаваясь бедрами вперед, откинув голову — раскрыла ноги шире, и приняла в себя своего короля.
И снова это было слишком жарко, слишком, для того, чтобы быть долго; Ветка все же закричала, а затем Владыка в момент своего наслаждения стиснул ее руками до боли, до потери дыхания… пять или шесть коротких резких вздохов, обнявшись; к Ветке вернулась способность думать, а Трандуил отступил. Шоколадные, коричневые, льющиеся золотом юбки упали на место, скрыв случившееся, распустившись целомудренными роскошными складками. Владыка так быстро и непринужденно оправил собственную одежду, что Ветка даже не успела осмыслить этот жест.
Она выпрямила спинку, как гимназистка, дышала короткими толчками, теперь уже сама упираясь руками в стол. Опомнилась… подняла подбородок, попробовала проследить за осанкой, как того требовало платье. Растерянно разгладила край декольте.
Трандуил стоял в шаге от нее и рассматривал.
Ветка еще раз облизала губы и подумала, что, что бы она ни сказала, выйдет хрипло.
— Теперь, — сказал Владыка, и его голос растекся по углам комнаты низкими, бархатными переливами баритона, — теперь ты выглядишь безупречно. Я хотел бы, чтобы ты старалась все время выглядеть именно так.
— А как же балроговы красные платья? — прошептала Ветка, наконец.
Трандуил милостиво махнул кистью, сверкающей кольцами.
— Дозволяю и коричневый цвет…
Ветка, наконец, очухалась до каких-то вразумительных действий, спрыгнула со стола, на трясущихся ногах (к счастью, этот факт скрадывался удачным фасончиком), пошла к окну, распахнула его. Вдохнула морозного воздуха. В паху было влажно и горячо, но девушка дорожила этой влажностью, каждым мигом испытанных ощущений, точно зная, что через семь слоев шелка ничто предосудительное наружу не проступит. А раз так…
Трандуил продолжал то ли следить за ней, то ли любоваться ею. Потом также отмер, подошел к окну, повернул Ветку к себе, и, нагнувшись (о, это снисхождение с небес!), сказал, обжигая дыханием:
— Теперь тебя вполне можно поцеловать.
И накрыл ее рот твердыми, заветренными на пустоши губами, втянув ее губы в свои, лаская их языком. Ветка немедленно почувствовала новый удар изнутри, новую атаку желания — взвыть, вцепиться в его плечи пальцами…
— Да, — с шутливой иронией сообщил ей Трандуил, разрывая поцелуй, — нам придется с этим ужинать.
— Что-о?..
— Слуга приходил звать к ужину, но Мэглин не дал стучаться, — пояснил король.
— У эльфов отличный слух…
— Разумеется.
— Ооо… — простонала Ветка.
Владыка оставил ее — на минуту прошел в уединенную комнату, затем сбросил замшевую подкольчужную куртку, сапоги, и растянулся на кровати — благо, без спинки у ног, иначе таковую пришлось бы вышибить, чтобы эльфу было комфортно. Раскинул руки и закрыл глаза.
— Ооо, — снова вырвалось у девушки. Ветка с силой сжала веки, помотала головой, а затем взяла баночку с мазью Синувирстивиэль, и, подойдя к ложу, осторожно, кончиком пальца смазала эльфу нос, скулы, подбородок, лоб…
Стоп-стоп-стоп, все по делу. Он устал, ему необходимо отдохнуть, хоть десять минут. Сама она выспалась, выспалась, выспалась…
Трандуил начал посмеиваться, лежа с закрытыми глазами, поблескивая целебной мазью на лице. Ветка сходила в уединенную комнату… чуть привела себя в порядок, и прихватила два полотнища. Одно сунула Трандуилу под руку — стереть мазь, когда он этого пожелает. Взяла флакон с маслом. Подумала, капнула на свои руки и медленно начала растирать кисти Владыки — стараясь не замутить блеска камней и металла, но смягчить заветренные тыльные стороны ладоней. Левой, затем правой.
Трандуил перестал ухмыляться, и смотрел на нее — с тем выражением, которое обыкновенно принимал на троне. Ветка не могла ничего прочитать по такому лицу… не могла. Но ей и не было нужно.
Приласкав руки, она подсела к ногам Владыки. Он чуть пугливо потянул одну на себя, но Ветка лишь философски подняла брови… и король, видимо, решил не брыкаться. Массаж, акупунктура — совсем немного, но в изучении восточных единоборств без этого не обойтись. Из основного — не торопиться, тщательно прорабатывать пальцы, пятку, стопу. С нежным, смягчающим маслом.
И да, лыжа если и не сорок шестого, то сорок пятого размера — точно.
Но даже стопы у эльфийского короля были прекрасны — высокий упругий свод, длинные ровные пальцы, красивые светлые ногти, узкий мощный подъем и рельефная лодыжка. В этой стопе бегуна и атлета для Ветки была изложена целая история состязаний и побед, беззвучного шага благородного эльфа, уникальной скорости и легкости движений.
Потратив на каждую ногу минут по пять — семь, Ветка набросила на обе стопы полотнище, и встала — пойти вымыть руки.
Выражение лица Трандуила так и не изменилось; он ничего не сказал, но лишь поймал ее за запястье и без слов заставил сесть рядом.
Ветка смотрела на него, и в ее голове не было ни единой мысли — полное состояние инь, женского доверия и совершенного счастья. Очнись она сейчас, она бы вспомнила все назидания учителей — о том, что иньская энергия куда как более первозданна и опасна, чем рассудочная янская, но она не вспоминала. Она просто смотрела на своенравный подбородок, хищный нос, мужественной лепки скулы, широкие брови — серебристые волоски поверх черных, и глаза. В сияющие голубые опалы его глаз, оттененные черными густыми ресницами.
Взяла полотно, бережно убрала с его лица избытки целебной мази, и начала тщательно вытирать собственные руки.
Трандуил удерживал ее… словно собирался что-то сказать или сделать; но выдохнул, и отпустил, еле заметно покачав головой.
Когда Ветка вернулась, помахивая чистыми влажными пальцами, Владыка уже был снова одет, обут и стоял, приводя себя в порядок.
— Шансов просто лечь и выспаться нет? — несколько уныло спросила Ветка.
— Но я голоден, — ответил Трандуил, посмотрел на нее и добавил: — И ты тоже. К тому же, мы в гостях, и не можем пренебрегать…
— Приличиями, ага.
Владыка покачал головой — мантия, кафтаны на смену, все, что было в обозе — сгорело около Эребора. Сейчас на нем была лишь укороченная замшевая золотистая куртка из стриженой тисненой овчины, которую король надел под кольчугу, сорочка, плотные штаны и сапоги. Но ясный венец, серебряные волосы, рассыпавшиеся по плечам, кольца, сияющее оружие и тонкое шитье и тиснение на всей одежде все равно делали повелителя Сумеречного леса непревзойденным — разве что несколько более юным, и, возможно, совсем немного менее надменным и отстраненным, чем его привыкли видеть.