Изящный господин ушел…
А Трандуил так и не пошевелился. Ветка вцепилась в его руку…
Несколько матерных слов…
Мутный взгляд…
И Трандуил снова овладел чуждым ему телом.
— Я побежден, Ольва.
— Мы никогда не сдадимся. Слышишь? Никогда!
— Моя фэа борется, — сказал Трандуил спокойно, — и не сдастся. В моменты, когда этот… человек… берет верх, мое сознание остается бодрствующим и столь же сильным, как и обычно. Но оно уходит вглубь его плоти. Когда ты меня касаешься… мне легче быть тут, одолевать его.
— Я тебя буду касаться постоянно, — угрожающе сказал Ветка, — если надо, сяду тебе на голову. Зато мне теперь понятно, что надо делать. Ты только не спи. Ты же умеешь не спать? Костик и пил, и режим нарушал, но сейчас он — это то, что у нас есть. Думай, король, и я буду думать…
Ветка забросила ногу через ногу Трандуила, и, пристроившись в не слишком удобной позе, погрузилась в компьютерные изыскания.
Король тихо положил одну ладонь Ветке на бедро, а второй взял крошечную кофейную чашку. Отхлебнул. Поморщился. Откинулся на спинку дивана, вступая в собственную незримую битву.
Через час Ветка подозвала официанта, расплатилась, и потащила мужчину на выход. Тот то что-то мычал, то выпрямлялся и шел ровно; его словно лихорадило и водило.
Ветка ворвалась в дом, схватила рюкзак, кое-как запихнула в него длинный сверток. Трандуил в это время очнулся и смотрел на ее действия. Ветка бросилась обратно к нему, схватила за руку.
— Пойдем.
Вышла на улицу.
Включила смартфон Костика, позвонила Ольге.
Раздался совершенно расслабленный голос глубоко спавшего человека:
— Да-а?..
— Ольга, — сказала Ветка. — Ты меня не знаешь. Скажи, у тебя с Константином Грызлиным общие дети?
— Ты кто, сучка?..
— Ответь мне, это важно. От этого может зависеть его жизнь.
— Все знают… это мои от первого брака, а какого хрена?..
— Спасибо. И извини, если что, — Ветка сбросила вызов.
— Что… ты… делаешь? — трудно выговорил Трандуил.
— Просто помоги мне. Пока что мы едем на ипподром. Первые утренние проездки там уже начались, пропуск у меня есть, я тебя как-нибудь протащу…
— Что… ты… придумала? Ты уверена… что действуешь… не по его наущению?..
— Я не знаю… — прошептала девушка, — нет, знаю. Я уверена. Это трудно объяснить. Я, может, потом тебе объясню. Если получится. Слышишь меня?..
— Это… мерзко… я… беспомощен…
— Просто держись. Просто держись, слышишь? С помощью твоей фэа. Умоляю…
Ветка поймала такси, сунула, не глядя, пятитысячную купюру, и спустя десять минут уже выволакивала мужчину около дальней проходной ипподрома из приземистого седана.
Как-то объяснилась с охранником — помог не столько временный пропуск, выписанный на нее, сколько еще одна пятитысячная.
Вытащила Трандуила, почти теряющего сознание, туда, на самую середину круга. Встрянула.
— Послушай, — Ветка говорила пересохшими губами, — ты ведь еще слышишь меня? Ты здесь? Я вспомнила, что мне говорил Гэндальф. То, что он говорил мне… про фазы луны. Когда погиб Смауг. Я все сверила. Когда я появилась здесь. Вернулась сюда. Я читала сайты всяких эзотериков. Если мы на дважды искаженной, но Арде, то магия Луны должна действовать одинаково. Я читала про дни Гекаты. Про новолуние. Так вот. Я тренировалась на Герцеге на ипподроме… там стоит большое табло, я хорошо запомнила время. Мы… попали в стаю варгов как раз точно в минуту, когда убывающая Луна скрылась с небосвода. Этот миг — начало первых лунных суток. А еще это середина так называемых дней Гекаты, самых темных в лунном месяце. И вернулись мы ровно в тот же миг, не потеряв в этом мире ни единой секунды… так вот. Я не знаю, как идет время тут и в Средиземье. Взять уже то, что тут у нас апрель, а там у нас зима. Но вот-вот наступает последняя минута первых лунных суток. Тех самых — самых длинных первых лунных суток за последние десять лет… и настолько длинных не ожидается еще долго. Это… особое состояние Луны. Я сверила — все календари на сей раз сходятся. Очень скоро… Трандуил! Ты меня слышишь?..
Мужчина нервно тер одной рукой запястье другой… но глаза его сияли голубыми опалами; он кивнул.
— Я не желаю, чтобы было так, как сказал Саурон, — объявила Ветка, — я сейчас… убью орка. Если вдруг моя догадка верна, ты попадешь назад, домой. Если я ошиблась, ты просто погибнешь вместе с этим телом, и мне не придется годами искать искры твоего света на этом лице… не придется осознавать, что ты страдаешь рядом со мной, потому что я никуда с Сауроном не пойду. Я останусь с тобой. Слышишь меня?
Мужчина снова кивнул, но Ветка видела, что тело делается все более беспокойным — перетаптывается, теребит манжеты рубашки…
— Попробуй… что-то сделать… я буду бить секунда в секунду. Я убью его в любом случае, но, если он будет… сильно сопротивляться, мы можем потерять время.
Костя Боксер снова кивнул. Ветка, закрыв глаза, отсчитала пять ударов сердца. Открыла.
На нее смотрели мутные глаза Костика.
— Ты! Сука, б*ть, тварь пи*тая, что ты, на*й, делаешь?
Ветка закусила губу. Так будет проще.
На табло появились ожидаемые цифры. И Ветка подняла светлый меч Дис.
— Урою, б*дь! — закричал Костя. Вдруг замер, не в состоянии двинуться — глаза его засветились ясными звездами…
И Ветка начала бить.
Нервы ее сдали — удар в сердце, удар накрест снова в сердце, удар в печень и поворот; затем — по шее, и на Ветку обрушился водопад алой горячей крови, мгновенно промочивший ее до самого тела… Боковым зрением Ветка видела, как здоровый темный конь на дальнем краю ипподрома сбросил всадника и вовсю несется к ней… какой конь? Почему конь? Должна бежать охрана, овчарки с проходной, полиция…
С другой стороны дорожки так же, во всю силу, бежал Иваныч и еще какие-то люди…
И Ветка, помня, что Саурон является некромантом, способным оживлять, продолжала свою кровавую баню — пытаясь отделить голову орка Кости от тела.
— Ты! Сдохнешь! Окончательно! Я! Так! Хочу! И никогда! Не будешь! Капканом для! Лесного короля!
Ветка, находясь в состоянии пограничном с нормальным — а то и слегка шагнув за эту грань — посмотрела на табло…
Первые лунные сутки завершились.
Уже на секунду больше, чем она рассчитывала.
Налетел Герц, распрощавшийся со своим всадником. И заскакал, поднявшись на свечу и заполошно вопя.
Ветка еще увидела краем глаза долгожданную охрану…
Иваныча — совсем близко…
Овчарок…
Услышала свист…
Крики…
Посмотрела на себя, полностью залитую кровью…
И осела на землю. Ведь она даже не узнает, получилось или нет. Она будет теперь тихо жить в тюрьме, проходя регулярные психиатрические обследования.
Жить с единственной надеждой — что Трандуил снова сидит на своем рогатом троне, ворошит старые свитки, и копается длинными пальцами сильных рук в сундучках с блестяшками.
И что его меч благой силой защищает Сумеречье от атак зла.
Совсем рядом зажглись безумные фиолетовые глаза. «Так тоже можно, девочка, так тоже можно… пусть он погибнет у себя дома, пусть не здесь; но на потоке твоих чувств я без труда вернусь туда, откуда меня так неосмотрительно изгнали».
***
Ветка не могла прийти в себя — а вокруг кричали и топали.
Наконец, она открыла глаза… зачем ее накрыли? Это не она труп, а Костя Боксер…
Ветка приподнялась, собираясь сделать чистосердечное признание, подняла руку с мечом Дис… и увидела прямо перед собой чешую змея, на запястьях — наручи, подобранные ей Фили, на ногах — поножи…