Солнцезащитный крем для лица тогда покупали в валютном, если был, а если не было, то не покупали. Потому что такою больше нигде не было. Тетки себе морды чем только не мазали, но не кремом, а, например, растительным маслом или каким-нибудь йогуртом. А какая замечательная музыка была тогда! Водецкий, Слава Пшибыльская, все мелодично, текст на уровне, романтичный, и ритм тебе и такт, а сейчас эти рэпы… Нет больше диких пляжей… А если, не дай боже, расхвораешься на море, то идешь и тебя без вопросов сразу лечат, везде можно было лечиться. А не дай боже, у меня здесь сейчас сердце схватит, скажут, что я должна обратиться по месту жительства. Точно, пан журналист, говорю вам: не желают нам больше спокойной ночи с голубого экрана ни Песик Панкратик, ни Мишка Мохнатик… Нет диких пляжей, нет больше диких пляжей…
Пенсионерка № 2:
— Но бывали и темные стороны. Как-то раз (здесь у нас был свой центр и под Нецком) все разболелись от грибного бигоса. Назывался «грибной», потому как все, что под руку попадет, что нагребут, то в него и клали. Все этот бигос хвалили, объедались, а один официант, который под меня, что называется, клинья подбивал, отвел меня в сторонку:
— Пан Веслав, так, мол, и так, вы уж это не ешьте, потому что эта гадость — с колбасой, которая еще утром зеленая была, заплесневелая, но повариха сказала, что если, прожарить как следует, никто не заметит.
И все обожрались, а ночью как рванула весть: «У всех пищевое отравление!» К сортиру очередь, и в очереди уже все блюют. Потому что там только один сортирчик-будочка, а в ней одна дырка в земле, и мухи летают…
Или вот еще: идем с подружкой в киоск за мороженым, а продавщица нам говорит: «Пока не могу, привезли размороженным, и я еще не успела заморозить, приходите через часок»… Боже! Или когда шли на почту, то, пан Михал, заказывали разговор в кабине, а телефонистка постоянно в разговор встревала и спрашивала: «Еще говорите?» Даже прилично оттянуться человеку нельзя было, потому что в любую минуту баба могла подключиться и спросить «Еще говорите?», она, видите ли, так удостоверялась, закончился разговор или нет, и тогда ей отрешенным голосом отвечали: «Говорим, говорим…» Да, в те коммунистические времена в основном говорили. В магазинах ничего не было, дорогой мой, пусто, и что оставалось делать, как не сочинять? Вот и перемывали косточки другим теткам, нет, не по злобе, а так, чтобы каждой придумать какую-нибудь занимательную историю.
…
— Занавески я выстирала перед отъездом, окна вымыла, пыль стерла, цветы к соседке отнесла… Уф, можно и передохнуть.
БОЛЬШОЙ АТЛАС ПОЛЬСКИХ ТЕТОК
Тетки-Элегантки
Взяла я сигареты и илу через дюны в сторону Свиноустья, смотрю: Аптекарша наша из Быдгощи лежит, зонт белый с надписью «Виши» раскрыла и, как обычно, мажется солнцезащитными кремами. Я вежливо так ее поприветствовала, свое почтение выразила и давай расспрашивать про мандавошек, как их вывести. Она мне тут же целую лекцию прочитала: все, что только возможно, начисто сбрить, и на ногах, и под мышками, потому как переберутся, потому, как в крайних случаях и не леченные, они даже в волосах в носу, ушах и на бровях ухитрятся, суки, поселиться. Дальше — обязательно «Якутин» купить в аптеке, без упоминания об этих вшах, а просто приходишь и спрашиваешь: «Якутин, пожалуйста».