– Физическое влечение? – недоверчиво переспросил он. – Ты так это называешь?
– Да, – кивнула она. – Вожделение, похоть…
Да простит меня Бог за эту ложь, с тоской подумала она.
– Зато Криса ты любила?
Констанс судорожно сглотнула и тихонько промолвила:
– Да. – Она действительно любила его, но не так, как Дориана, а тихой, спокойной любовью…
– А Гарри? Его ты тоже любишь? – Мир под ногами у Дориана зашатался, и в этих двоих он уже видел злейших врагов, разрушивших его жизнь.
К глазам Констанс подступили слезы, но она не дала им воли. Она кивнула, не найдя в себе сил говорить.
– Проклятье! – вырвалось у Дориана. – Ты не можешь так поступить со мной, Конни! Я тебя не никому не отдам.
– Пора ехать, Дориан, – сказала она полушепотом.
– Ты моя, Конни. Вся, целиком! Ты любишь меня, я знаю, что любишь, и, черт возьми, я докажу это!
Констанс показалось, что сейчас на глазах у всех он стиснет ее в объятиях и начнет осыпать поцелуями, домогаясь признания в любви, но этого не произошло. Дориан лишь схватил ее за руку и потащил за собой. Когда они добрались до машины, он втолкнул ее внутрь, сел за руль и погнал «Мерседес» с такой скоростью, как будто их кто-то преследовал.
Видимо, везет меня домой, чтобы там продолжить выяснение отношений, решила Констанс.
Через какое-то время Дориан немного успокоился и поехал медленнее, но лицо его оставалось мрачным, а побелевшие руки словно вросли в руль.
Был час пик, и несколько раз им пришлось останавливаться на перекрестках, и тогда пальцы Дориана нетерпеливо выстукивали на баранке нервную мелодию.
За все это время в салоне не прозвучало и слова. Констанс молчала, потому что чувствовала приближение решающего разговора, а Дориан целиком сосредоточился на дороге – впрочем, возможно, он ждал, пока они окажутся дома.
Без сомнения, он снова и снова прокручивал в мозгу аргументы, с помощью которых надеялся доказать, что она его все-таки любит, и Констанс оставалось надеяться лишь на то, что он не использует свой главный козырь – тело, которое сводило ее с ума. Проведя вместе с ним целый день, измученная постоянным нервным напряжением, она не смогла бы в этом случае оказать даже слабое сопротивление.
Он подъехал к ее дому, выключил зажигание, выскочил из машины и, переминаясь с ноги на ногу, подождал, пока она отыщет в сумочке ключи. Потом отобрал их и сам отпер дверь.
– Ну, Констанс!.. – начал он.
Негромкое покашливание, донесшееся с лестничной площадки, заставило их разом поднять головы.
Там стоял Гарри. Судя по всему, он только что принял душ, и из всей одежды на нем было лишь банное полотенце, обмотанное вокруг бедер.
9
Констанс со страхом обернулась на Дориана. Из его легких вырвался какой-то свист, и в следующую секунду он круто развернулся, пинком распахнул дверь и выбежал вон.
Она стояла, не в силах двинуться с места.
– Извини, – виновато сказал Гарри. – Я слышал, как поворачивается ключ в двери, и решил сообщить тебе о моем присутствии. Я думал, ты одна. Твой приятель, кажется, немного шокирован. Может, тебе стоит догнать его?
– Не думаю. А где твоя машина? Я ее не заметила, – нахмурившись, спросила Констанс.
– Она в ремонте, – сообщил Гарри. – Сегодня утром полетели тормоза. – Он взглянул на свое полотенце и добавил: – Думаю, мне лучше одеться.
Во время сумасшедшей гонки из Линкольна в Дэрби Констанс совершенно позабыла о существовании Гарри. Но он невольно оказал ей услугу. Дориан наконец-то поверил в то, что у нее есть любовник.
Она двинулась на кухню и медленно, как во сне, наполнила водой чайник. Теперь все. Она никогда больше не увидит Дориана. Так почему же ее переполняет ощущение одиночества и пустоты? Констанс села возле стойки, положила голову на руки и только теперь дала волю слезам.
Несколько минут спустя в сознание ее проник озабоченный голос Гарри.
– Констанс, – спросил он, – что происходит? Кто этот парень?
Он уселся на табуретку и обнял Констанс за плечи. Она подняла глаза и печально посмотрела на него, утирая мокрые глаза куском бумажного полотенца.
– Гарри, это был Дориан!
Ей не нужно было давать дополнительные пояснения. Гарри знал все, включая историю со смертью ребенка, все, кроме того, что она и теперь любила Дориана. Впрочем, Констанс и сама до последней минуты не признавалась себе в этом.
– Ба, я и не знал, что он снова объявился здесь. Он… возвращается к тебе?
Как ни старался Гарри скрыть свои чувства, Констанс увидела муку в его глазах.
– Нет, – тихо сказала она. – Он хотел бы вернуться, но этому не бывать.
– Ты рассказала ему про ребенка? Про то, что ты…
– Нет, – резко оборвала она его. – И не собираюсь.
Гарри сдвинул брови, вглядываясь в ее лицо.
– Но если встречи с ним до такой степени расстраивают тебя, мне кажется, стоит…
– Это будет для него слишком тяжелым ударом, – парировала она. – Я молчу исключительно ради его блага. – Она соскользнула с табуретки. – Как насчет чашечки чая?
Гарри молча кивнул.
– По-моему, Дориан сам должен решить, как ему относиться к тому, что у тебя больше не будет детей, – снова начал он, когда они уселись.
– Гарри! – воскликнула она. – Это моя жизнь, и мне решать, как поступить!
– Так ты все еще любишь его? – спросил он грустно, словно заранее знал ответ.
Констанс хотела сказать «нет», но вместо этого кивнула головой и в отчаянии положила руку ему на плечо.
– Да… Извини, Гарри!..
– Так вот почему ты отказала мне? Ты знала, что по-прежнему любишь его?
– Боже мой, нет! – торопливо оборвала она его. – Я всегда думала, что мои чувства к Дориану умерли естественной смертью. – На самом деле все обстояло несколько иначе, но Констанс по мере сил пыталась щадить Гарри, ведь он был чудесным человеком и не заслуживал такой участи. – Просто тебе нужна нормальная жена, которая может родить детей. А я решила больше никогда не выходить замуж.
– Думаю, ты ошибаешься, но… – Он пожал плечами и спросил: – Как давно Дориан появился здесь?
– Несколько недель назад, – сказала она. – Мы случайно встретились, и теперь он то и дело сваливается мне на голову, как например сегодня.
– Думаешь, он еще вернется?
Констанс отрицательно покачала головой.
– Вряд ли. Я сказала ему про тебя, Гарри. И дала понять, что мы… – Она чувствовала себя ужасно. – Извини, если я делаю тебе больно. Ты оказал мне величайшую услугу, появившись нагишом на лестнице…
– Тебе надо было догнать его, Констанс. И рассказать всю правду. Именно потому, что ты не можешь иметь детей, нет никакой причины для того, чтобы…
– Гарри! – Она снова положила руку ему на плечо. – Я не желаю больше видеть и знать Дориана. Мне жаль, если мои слова задели тебя. Меньше всего на свете я хотела бы причинить тебе боль…
– Констанс, дорогая, с чего ты взяла, что я переживаю? – Гарри пытался бодриться, но она видела, как он удручен. – Я с самого начала понимал, что ты не выйдешь за меня замуж… И если это может тебя хоть немного развеселить, то знай: я встретил в Малайзии девушку, в которую, думаю, вполне смогу влюбиться. Я не собирался связывать с ней свою судьбу, но теперь, убедившись, что здесь у меня не осталось никаких шансов, пожалуй, двинусь в этом направлении.
Констанс впервые за все это время улыбнулась.
– Вот и славно! Как я рада, Гарри! Я верю, что все у тебя будет как нельзя лучше.
– У тебя тоже, Констанс! – Он поймал ее за руку. – Жизнь слишком коротка, чтобы оставаться несчастной. Ты должна предоставить Дориану право самому принимать решения. Обещай, что расскажешь ему все.