Звонок.
Как всегда, первыми выбегают мелкие. Визжат, громко смеются, толкаются. Кто-то сразу идет к воротам, кто-то бросает сумки в общую кучу прямо на крыльце и перемещается на спортивную площадку. За ними уже потихоньку вытекают остальные.
— О-о-о, какие люди! — ко мне подходит пара парней из наших. Здороваемся за руки. — Ты вернулся?
— Нет еще. Соскучился по вам, — скалюсь, изображая улыбку.
— Спасибо, что вписался, — рядом на скамейку присаживается Тим. — Кто покусал Кирееву, что она такую дичь творит?
— Я бросил, — признаюсь.
— М-да. Все понимаю, но мне кажется, повод недостаточный для такого треша.
— Ей об этом скажи!
— Ладно, не психуй, Север, — хлопает меня по плечу. — Большинство народу за тебя.
— Вы еще тотализатор устройте!
— А что…
— Только попробуй. Я тогда сразу откажусь и отмывайтесь потом, как хотите.
На ступеньках нарисовалась Даша, как всегда, в окружении своей «свиты». Увидев меня, замерла с открытым ртом. Машу ей рукой, подзывая. Показывает в ответ средний палец и отворачивается.
— Сюда иди, я сказал! — ору ей.
На меня оглядываются люди, но мне плевать на всех. Эли, Платона, Лу и Макса еще нет. Где застряли?
Киреева не двигается с места. Ладно. Я сейчас сам до тебя дойду.
Поднимаюсь, иду к ней.
— Пошли вон! — рявкаю на ее подружек.
Они вопросительно смотрят на Дашу. Без разрешения «королевы» ни-ни.
— Идите отсюда, — дергаю одну из девчонок за локоть. Она взвизгивает. — Я непонятно сказал?
— Север, ты что себе позволяешь? — отмирает Киреева. — Ты не в том положении, чтобы так борзеть.
— Слышишь, ты! — подхожу вплотную.
Она отступает и прижимается спиной к перилам.
— Я же удавлю тебя после того, как все это закончится! И не только я. Паршивая идея, Даша, пойти против своих.
У нас за спиной раздаются голоса. Киреева неожиданно тянет меня за футболку и вжимается поцелуем в губы. Дергаюсь, отталкиваю ее от себя, роняя костыль нам под ноги.
— Северов! — кричит бабушка.
Дашка, довольно улыбаясь, смотрит мне через плечо. Не хочу видеть, кто там. Я уже понял, что это было не для бабушки. Срываясь, хватаю Кирееву за ворот рубашки, со всей дури притягиваю к себе…
— Да что ж ты делаешь, несносный мальчишка! Отпусти девочку!
— Зря ты затеяла со мной эти игры, Даша, — шиплю ей в лицо и толкаю на перила. Разворачиваюсь, прыгая на одной ноге.
Калужский стоит и лыбится, глядя на происходящее.
А где моя Эля?
Ее догоняет Лу на дорожке, ведущей к флигелю.
— Эля! — кричу ей в спину.
Вздрагивает. Не оглядываясь, идет дальше лишь ускоряясь.
— Шерро, твою мать! Стой!
Я же не догоню тебя, моя глупая девочка… Но там Костя ждет. Куда ей идти? Тем более с нами бабушка. Рядом оказывается Макс, поднимает костыль. Кивнув другу, как могу, быстро иду к выходу. Чувствую тяжелое сопение бабушки в затылок.
— Макс, не говори ничего сейчас, — на всякий случай прошу друга.
Он молчит. Знает меня слишком хорошо. Просто идет рядом в качестве моральной поддержки, закрывая своим присутствием от очередного скандала с бабушкой.
Дохожу до машины. Этель возле нее нет. Осматриваю парковку.
— Я не понял? — удивленно смотрю на Костю. Он курит, прислонившись спиной к борту тачки. — Шерро где?
— На остановку ушла. Сказала, с нами не едет.
— Макс, что было сегодня? — разворачиваюсь к другу.
— В машину садись, — встревает бабушка.
— Две минуты, — отвечаю ей. — Макс?
— Ничего, — тихо рассказывает. — Калужский принес Эльке розу, она не приняла. Наш мачо психанул, ну и мы потолкались немного в коридоре. Я ему губу разбил, получил за драку наказание и вынос мозга от матери. Продолжение будет уже дома, — морщится он.
— Я ему эту розу в задницу засуну!
— Ты когда к нам вернешься?
— Через пару дней снимок и будет ясно. Надеюсь, что скоро. Не знаешь, куда Эля ушла? Явно же не домой.
— Она на работу устроилась. Скорее всего, туда и поедет сейчас.
— Капец! Я живу с ней в одном доме, а новости узнаю от тебя. Не нравится мне такой расклад. Надо его менять.
— Меняй, Север, потому что Калужский уже ищет к ней ключики. А Даша сейчас сделала выпад вообще не в твою пользу.
— Понял. Спасибо, Макс. Ты держись там, дома. И звони, если понадоблюсь.
Жмем руки. Я нехотя сажусь в машину, затыкаю уши наушниками, чтобы опять не слушать всю дорогу, какое я разочарование, но бабушка молчит. Даже на мой единственный вопрос про работу Этель не отвечает. Значит одобрила.