— Знаешь, — комкает ее и поднимает на меня взгляд, — не такой уж я и мажор, каким ты меня считаешь! — Мои слова его сильно задели. — Но я считаю, что, если человеку дают определенные возможности, он должен использовать их на максимум. Собственное развитие, образование, спорт и да, Эля, развлечения. А когда еще? В тридцать? В этом возрасте я уже буду работать в компании нашей семьи и отбивать, приумножать все, что потратил сейчас. А может открою что-то свое. Что плохого в том, что и ты теперь можешь позволить себе немного больше? Ты поступишь в хороший универ и сможешь прокачать свои знания, а потом тоже придешь в семейную компанию, где будешь их применять. Мы можем вместе свалить учиться в Англию. Можем посмотреть мир…
Нам приносят заказ. Тёма скептически его осматривает.
— Не кипятись, — улыбаюсь. — Попробуй. Это довольно вкусно!
Наливаю горчицу на сосиску и с удовольствием кусаю хрустящую булку. Север размешивает кофе «3в1» в простом пластиковом стаканчике.
— Я думала, все бойцы бесстрашные, — дразню его, — а ты хот-дога испугался.
— Издевайся пока, — коварно улыбается в ответ. — Я вечером отыграюсь, — и все же откусывает первый кусок. Тщательно жует, жмет плечами. — Ладно, есть можно, — сдается он и доедает раньше меня. — Куда теперь?
— А вот теперь нам понадобится такси. Я вызову со своего.
Телефон приходится включить. На него тут же сыплются сообщения о пропущенных звонках, в мессенджер от отца Артема и моей мамы. Нам конец, когда вернемся.
Ничего не читаю, в пару движений смахнув все с экрана. Открываю приложение, вызываю такси. Свободные машины всегда есть на набережной, поэтому ожидание длится буквально пару минут. Сажусь сама. Водитель двигает переднее пассажирское, чтобы Артем мог нормально разместиться со мной сзади.
— Так куда мы едем? — он берет меня за руку.
— На кладбище. С папой тебя познакомлю.
Доезжаем до места. У меня снова звонит телефон. Сбрасываю и тут же пишу маме:
«С нами все хорошо. Я немного позже тебя наберу».
Отключаю.
Мы покупаем очень красивые цветы. Я хотела простые по привычке, но здесь Артем быстро меня отговорил. Пусть так. Для папы можно.
Уверенно веду Севера через ворота, иногда нетерпеливо убегая вперед. Останавливаюсь, жду, когда догонит. Сворачиваем с каменной широкой дорожки. Здесь ему иди сложнее, и мы еще замедляемся. Он злится на себя, но упрямо преодолевает все сложные участки разбитой тропинки.
— Здесь места дешевле, — грустно объясняю ему. — Мама не захотела тратиться на похороны. Сказала, что ему уже все равно, а у нас и так денег нет.
— Я не буду это комментировать, — устало выдыхает он. — Отца бы убил за такое в отношении своей матери.
— Пришли.
Останавливаемся у ничем не примечательной среди десятков таких же оградки. На деревянном кресте табличка: «Ален Шерро», две даты и фотография. Я молча смотрю на красивого, улыбающегося мужчину в форменной футболке клуба, за который он играл последние несколько лет.
— Привет, пап, я скучала, — дрожит мой голос. — Мы вот, цветы тебе принесли. Это Артем купил. Познакомься с ним, пап, — первые слезы срываются с ресниц, — мой сводный брат и… — оглядываюсь на молчащего Севера, — кажется, парень. Представляешь? Он тебе понравится, хотя, честно говоря, та еще вредная задница. — Нервно смеюсь. — Это он привез меня сюда.
Тема подходит ближе, берет меня за руку и внимательно смотрит на фотографию отца. Я не знаю, о чем он думает, мне чудится, что они разговаривают.
Так хотелось бы папиного одобрения на все, что со мной происходит. И его поддержки. Чтобы обнял, прижал к себе и сказал, что все правильно. Мне можно влюбиться и можно наделать ошибок. Я знаю, он был бы на моей стороне.
Уткнувшись в плечо Артему, я тихо реву, а он гладит меня по спине и целует в макушку.
— Спасибо, — шепчу ему, совсем потеряв голос, — мне было очень важно еще раз сюда приехать.
Успокоившись, прибираюсь, раскладываю свежие цветы. Тема очень хочет помочь, но из-за ноги не может этого сделать.
— Я постараюсь еще раз вернуться сюда, пап, — целую его фотографию. — Всегда помню о тебе.
Прощаюсь.
Назад идем молча. Говорить что-либо пока очень сложно. Мне стало легче. Из груди ушло давящее ощущение предательства: уехала, бросила, не попрощалась. Этого больше нет, и я снова мысленно благодарю Севера.
— Подожди меня здесь, — просит, остановившись недалеко от женщин с цветами. — Сейчас вернусь.
— Ты куда?
— Хочу узнать кое-что.
Минут через десять возвращается.
— Все, поехали. Завтра после обеда надо будет вернуться.