— Я понимаю, — опускаю взгляд и прячу в уголках губ улыбку.
— И еще, Эля, — она берет меня за руку. — Отношения между вами в том виде, в котором сейчас есть, недопустимы. Не в этом доме. Я знаю, что сегодня он ночевал у тебя в комнате.
— Мы просто говорили, — тут же вспыхиваю.
— Чтобы это было в последний раз. Говорить можно где угодно, но не в спальне! — чуть повышает голос. — Мне ведь нет необходимости вести тебя к доктору, чтобы убедиться в том, что мой внук не совсем дурак?
— Нет! — подпрыгиваю на месте.
— Очень на это надеюсь. Мы больше не будем возвращаться к этой неприятной теме. Если подобное повторится, я приму меры. И еще, история с твоей работой закрывается.
— Но…
— Никаких «но», Этель! На ежедневные расходы деньги тебе выделены, правда теперь наличкой и строго ограниченная сумма. Картой ты все равно не пользовалась, так что это не проблема. В сопровождении охранника утром ты едешь на занятия, после них сразу же возвращаешься домой с нашим водителем.
— К Артему в больницу тоже нельзя?
— Почему? Можно. Вернешься с занятий, вместе поедем. При мне, пожалуйста, общайтесь. Наедине, извини, больше я вас не оставлю. А теперь бегом завтракать, девочка, иначе опоздаешь на занятия.
В столовой ни матери, ни дяди Паши. Я спокойно ем молочную кашу со свежими ягодами, пью какао. Потерять возможность работать, и даже лишиться своей мечты вернуться к соревнованиям по мотоспорту? Да! Я готова пожертвовать этим ради того, что мы сделали. Не всем мечтам суждено сбываться, а вот поставленный отцу памятник — выше любых моих хотелок.
А еще меня странным образом не трогает известие о беременности матери. Я даже предполагала нечто подобное. Они ведь встречались с дядей Пашей еще до нашего переезда сюда, так что залет с ее стороны вполне объясним. Надо же удержать мужчину. Иначе, видимо, она не умеет. Главное, чтобы этот ребенок не стал лишь способом, как я когда-то. Может ему повезет и мать будет его любить.
После завтрака водитель отвозит меня в лицей. Охранник остается на территории по договоренности с директором.
— Ну что, допрыгалась? — усмехается Даша. — Надзирателя к тебе приставили. А такой невинной овцой прикидывалась.
— Иди в задницу, Киреева, — равнодушно отсылаю ее и сажусь на свое место.
Лу сегодня нет. Она еще вчера мне вместе с заданиями скинула сообщение, что уезжает с отцом.
— Чего грустим? — рядом без приглашения падает Платон, кладет на стол шоколадку и пальцами двигает ее ко мне. — Улыбнись. Мне вчера тебя ужасно не хватало в этом аду. Нам объявили, что пора начинать готовиться к выпускному балу и теперь мы будем учиться танцевать вальс. Я забил тебя для себя в пару, — подмигивает он. — Север все равно еще долго будет хромать, так что… Вариантов немного, — окидывает взглядом класс.
— Не буду я с тобой танцевать, Калужский! Наше общение ограничивается лекциями по праву и «приветами» в коридорах. Я вроде уже говорила.
— А как же байки? — хлопает ресницами это чудовище. — Я думал, они нас немного сблизили…
— Тебе показалось, Платон.
— Значит надо повторить, — не унимается он. — Когда у тебя следующее занятие у Гордея?
— Так-так-так, — Даша упирается ладонями в нашу парту. — Ты спуталась со старшим Калужским? — играет она бровями, глядя на Платона. — У нас тут уже не треугольник, а целый квадрат вырисовывается. Становится все интереснее и интереснее. А не подправить ли мне правила?
— Какие правила? Какой квадрат? Ты вообще с головой не дружишь, Даш? Вали к своим!
— Киреева, только попробуй! Я тогда помогу Северу тебя прикопать где-нибудь на школьном дворе!
— Что за правила, Платон? — дергаю его за рукав рубашки. — О чем она вообще?
— Ни о чем. Дура просто.
— Платон! Зато я не дура! Рассказывай.
— Да нечего рассказывать. Это же Киреева, Эль. Вечный провокатор, тонна яда и мешок стервозности в одном флаконе. Ну правда. Зачем мне тебе врать?
Он точно ничего не скажет, напишу Лу после занятий и попробую выяснить через нее. Только собираюсь сделать это на большом перерыве, как Платон снова оказывается рядом. В его руках два бумажных стаканчика кофе без кофеина из нашей столовой. Протягивает один мне.
— Я упрямый, — обаятельно улыбается он. — И мне все же хочется, чтобы ты лучше узнала меня вне стен лицея. Готов осваивать питбайки под руководством старшего брата. Или можем сходить в клуб. Наши сегодня вечером собираются. Присоединишься?
— Нет.
— Эль, я буду просто сопровождать. Потанцуем, послушаем классную музыку, пообщаемся. С одноклассниками познакомишься ближе в неформальной обстановке. Или покатаемся. Я могу уговорить Гордея, чтобы дал нам возможность просто погонять, когда все свалят с трека… Что с лицом? — он резко переводит тему и подходит близко. Слишком близко. Не успеваю среагировать, начинаю заваливаться назад с брусьев. — Держу, — одним рывком Калужский возвращает меня в прежнее положение. Убирает с лица волосы, которыми я прикрываюсь с утра. Прикасается пальцами к скуле.