— Не надо, — жалобно стонет друг.
— Надо! — строго отрезает куратор. — В этом году с дисциплиной тоже будет строго. Вы совершенно распоясались. На общем собрании для родителей старших классов нас слезно просили принять меры. И если кто-то не хочет драить унитазы в туалете у началки на виду всего лицея, очень рекомендую вести себя адекватно, — и смотрит почему-то на меня.
Ну класс, что! Я даже догадываюсь, кто сильнее всех настаивал на такого рода наказаниях.
Макс со страдальческим видом сдает телефон. Ему тоже от маман прилетело за ночной загул, а тут еще залет прямо с утра. Чую, будет взрыв. Директриса у нас дама жесткая и очень принципиальная. Сына вырастила без мужа. Теперь старается слепить из него мужчину.
Ищу взглядом Элю. Фамилия у нее интересная и знакомая. Слышал я ее уже. Никак не могу вспомнить, где.
— Макс, — поворачиваюсь к другу.
— Что? — расстроенно водит ручкой по тетрадному листу.
— Шерро. Не знакомо тебе?
Морщится, напрягая мозг. Машинально хлопает по карману в поисках телефона, чтобы загуглить, и взгляд его еще больше тускнеет.
— Харе грузиться. Сам виноват. Кто так палится? Нельзя было до перерыва подождать с разговорами?
— Нельзя. Фамилия знакомая, ты прав. Но нет… не помню.
— Футболист такой был, — с дальней парты отвечает Платон. — Погиб относительно недавно. На тачке вроде разбился или что-то такое.
— Мальчики! — осаживает нас Анастасия.
Кивнув Калужскому, разворачиваюсь в сторону доски.
«А ты у нас непростая девочка, оказывается? — снова смотрю на Элю. Она села за одну парту с Лу. — И тоже с потерями».
Встречаемся со сводной взглядами. Она тут же отводит свой, а я опять ее разглядываю. Невозможно не разглядывать. «Свежая кровь» взбудоражила всех наших парней. И мне было бы насрать, если бы Платон не обратил на нее внимание. А он обратил!
Кручу головой в его сторону. Тоже рассматривает. Я увел у него из-под носа Дашку. Калужский захочет отыграться.
По нервам бьет резкий звонок. Все поднимаются со своих мест, собираются. Следующим уроком у нас английский. Лу и Эля выходят первыми. Платон торопится их догнать. Я тоже быстро сгребаю все в рюкзак.
— Артем, задержись, — просит куратор.
Ну блин!
Подхожу к Анастасии.
— После второй пары зайди к школьному психологу.
— Зачем? — закрадывается нехорошее предчувствие.
— По просьбе твоего отца тебе поставили два занятия в неделю. Он очень переживает, что ты не справляешься самостоятельно с переменами, произошедшими в вашей семье, — тактично не называет вещи своими именами.
— А можно не ходить? Я справляюсь. Его просто не устраивает то, как я это делаю. Но это наше с ним дело и школы оно никак не касается, — стараюсь съехать.
— Тема, это уже решено, оплачено и занесено в твой график. Увидишь в расписании в своем личном кабинете. Будь добр соблюдать правила лицея. Ты же не хочешь вылететь в выпускном классе?
— Я понял.
— Надеюсь. Иди на занятия. Опоздаешь.
Вылететь я не хочу. Придется потерпеть. В конце концов, никто не может заставить меня говорить, если я не захочу сам. Можно просто помолчать отведенное время и свалить.
Со звонком захожу в кабинет иностранных языков. Преподаватель приветствует нас на английском. Кивком головы указывает мне на мое место. Эля снова сидит с Лу, а вот Калужский переместился за их спины.
— Предсказуемо, — произношу одними губами.
Он только ухмыляется, откидываясь на спинку стула. Максу тоже интересна новенькая, но он не полезет в это, если я попрошу. А я буду просить? Надо оно мне вообще? Пусть делят. Какое мне дело? Но дело, судя по всему, есть, потому что я все время сворачиваю шею в сторону Эли. Она внимательно слушает преподавателя, прилежно списывает с доски все, что там накарябано. Густые пушистые ресницы подрагивают, пухлые губы приоткрыты. Такая вся сосредоточенная, правильная. Хочется испортить. Очень хочется!
Да и преимущество у меня в этот раз. Девочка живет в соседней комнате, а с Калужским она будет пересекаться только в лицее.
— Тем. Тема, — толкает меня в бок Дашка.
Упс. Как-то я успел забыть о ней, пялясь на сводную.
— Ну? Чего тебе? — нехотя перевожу свое внимание на нее.
— Сходим куда-нибудь сегодня? А потом можно ко мне. Родители свалили в Париж на неделю.
С грустью вспоминаю, что на «сходим куда-нибудь» денег у меня теперь нет. Надо попробовать вечером через отца вернуть свою карту.
— У меня тренировка сегодня. Буду совершенно без сил, — обламываю и ей, и себе отличный вечер. Снова смотрю мимо Дашки на Элю. — Эй! — вскрикиваю от боли. — Ты чего творишь, дура?! — отталкиваю ее руку, потираю раненое бедро, в которое ревниво вонзились острые ногти.