Впечатлительный же Флавиан впоследствии получил обещание, скрепленное ее поцелуями, что Тамико постарается больше не использовать его в своих играх.
Глава 494. Беспокойства
Лана беспокоилась зря.
Ее густые, оттенка первозданных снегов волосы, красиво очерченные брови вразлет, сияющие васильковые глаза, высокие скулы и губы припухшие, томные, цвета сладкого вина производили впечатление даже на искушенных царевичей!
Фигура изящная, тонкая, стройная, но безумно женственная с крутыми изгибами и выпуклостями, точно танец причудливых волн, только усиливала впечатление.
Лана оделась в черное, дополнила наряд рубиновыми украшениями, нанесла стойкие, но не резкие духи.
Она волновалась, ужасно волновалась!!
Лукас обращался с ней по-свойски, вежливо, однако с нотками фамильярности. Как ей стоило поставить себя с будущими опекунами?
Нежные щеки Ланы залила краска — а вдруг она опять ослабнет на глазах у всей троицы? Тогда это несмываемый позор навсегда.
Щеки Лилит полыхали от ярости — появление соперницы, пусть даже самой Жрицы Магнуса стало ударом по ее самолюбию!
Царевич Алехандро, которого Лилит привыкла считать своим парнем, хотя отношения между ними и напоминали безудержно-легкий флирт, не омрачаемый скандалами или пагубными страстями, вздумал предпочесть Лилит другую, наведываясь в божественные владения в поисках изысканных ласк.
Лилит могла либо отпустить ситуацию, распрощавшись с мечтами, либо попытаться бороться. В конце концов, Алехандро никогда не нравились блондинки.
Впрочем, то, что локоны Жрицы отливали золотом, было всего лишь досадным расхождением с его идеалом. Будь у Магнуса Жрица брюнетка, Алехандро устремил бы стопы к той.
С другой стороны, глупо было ставить на цвет волос все — что вечного могла предложить Лилит, чем не обладала Эстелла?
Размышляя над своим неудавшимся предложением, Лукас решил больше не подталкивать Тамико к прохождению Церемонии.
Свободолюбивая девушка, обратившая его признание в приглашение покататься на горных лыжах, вполне могла заявить, что еще не оправилась от прошлого или что им и так хорошо живется…
Любую уловку из разряда тех, которыми Маю обильно потчевала его несчастного брата…
В конце концов, Тамико обладала настолько норовистым характером, что… сумела бы намекнуть сама. Лукас надумал просто ждать и внимательно ловить ее малейшие «сигналы».
Глава 495. Умирающий актер
— О боги! Кто, какая злая воля пустила тебя сюда?! Ужель я так ослаб, что плохо навел заклинания?!
Девушка с густой копной длиннющих ярко-рыжих волос, беспорядочно рассыпавшихся по хрупким плечам, и пронзительным взглядом светлых глаз на миг оцепенела, настолько тающим и безжизненным был этот обычно звучный голос, но все же не оробела, устремилась дальше, к ложу, на котором покоился Флавиан.
Лицо его, ясное и возвышенное, казалось изможденным и овеянным тяжелой печатью тоски. Под глазами залегли тени, нос заострился, чувственные губы побелели.
— Так-так, — девушка склонила голову на бок, — значит, погибаем?
Речь ее, эмоциональная и хорошо поставленная, выдавала профессию актрисы.
— Ты вообще думаешь о своих коллегах? Пропускаешь репетиции и обсуждения, думаешь прийти и сходу сымпровизировать?
Флавиан разлепил губы:
— Николь, жестокая ты женщина! Ну какой из меня любовник, а? Все ложь! Все суета и тлен!! О нет, — он устало прикрыл глаза рукой, и тут же уронил кисть на лоб. — О нет…
Николь стояла, уперев руки в бока, без капли сочувствия в лице:
— Поздновато менять амплуа почти перед выходом спектакля, не находишь? Что у тебя за вид?! Это непрофессионально! Куда подевались твои бесчисленные женщины??
Бледный, исхудавший, измученный, Флав все еще оставался необычайно величественным. Прохрипел:
— Никоооль, какие женщины в моем положении?! Счастливы люди — они находят отраду в смерти и забвении, а я… Я видел людей…
Николь бесцеремонно опустилась на постель рядом с Флавианом:
— Ну а целители всего лишь черствые сухари, не способные понять твою тонкую душу! А у нас сроки горят.
Флавиан безучастно отвернулся:
— Отодвиньте… А лучше найдите другого актера… Я приду потом ругаться с начальством… Если поправлюсь…
— Знаешь-ка что! Хватит мне этого пессимизма! — ловко уложив «больного» на спину, Николь уселась на него сверху, точно наездница. Это было абсолютно не скромно, но Николь нисколько не смутилась. Флав изумленно посмотрел на расшалившуюся девушку, а она скомандовала: