— А Тамико?
— Нет. Несколько часов не сделают Тами погоды. Тебе — да, — столь долгожданный низкий бархатный голос разливался рекой, завораживая, и самая совершенная копия не могла бы вызвать те же эмоции! — Знаешь, все время там у меня не было женщин... Сообщим Тами о возвращении, а показываться пока не будем.
***
Колетт возвращалась из бассейна, сияя. Плавание доставляло ей море удовольствия. Иногда Колетт чередовала простые заплывы с занятиями аквааэробикой.
По пути она заглянула в магазин и купила немного зелени на салат, дома ее ждал любимый, и вечер обещал быть очень занимательным.
Колетт не поверила глазам: под фонарем на скамейке приютилась так хорошо знакомая и в то же время на редкость чуждая теперь... Эрин.
Холеная и со вкусом одетая, она выглядела смущенной. Завидев сестру, Эрин первая встала и направилась Колетт навстречу, а поравнявшись, сказала тихо:
— Прости... За все прости... Дамир сообщил мне, где ты... Я тут недавно сижу...
Колетт просто стояла, смотрела на Эрин и слушала. Девушки продолжали сталкиваться в учебных аудиториях, но это происходило крайне редко, и Эрин всегда изображала из себя незнакомку...
Сколько дум, сколько слез... Сколько раз Колетт представляла, как такая своевольная, но родная сестра оттает и заговорит... А вышло совсем иначе, непредсказуемо, неожиданно...
Наконец, Колетт словно очнулась и кивнула Эрин:
— Пойдем в дом, побеседуем там... Холодно же! — и сразу позвонила Роберту: — Солнце, я сейчас с Эрин, — имя прозвучало резко, губы отвыкли произносить его, — мы во дворе, я ее пригласила к нам.
Если Роберт удивился, то не подал виду. Впрочем он много раз, гладя любимую, осушая поцелуями ее слезы повторял: «Погоди, вернется еще твоя блудная. Понадобится ей что-то и явится!»
Но, соблюдая приличия, дверь он гостье открыл, приветственно кивнув, забрал у Колетт пакет с покупками, рассортировал покупки на кухне, пока девушки раздевались, а затем поднялся на второй этаж, чтобы «не мешать» им.
Эрин придирчиво осматривала убранство, и так как Роберт тоже был весьма требователен в этом отношении, не нашла ничего, вызывающего ее отторжение. Роскошная, богато обставленная квартира — сейчас Эрин было с чем сравнивать, но по человеческим меркам сестра ее устроилась выше всех похвал.
Колетт осведомилась:
— Где присядем? В гостиной? На кухне? Ты голодна?
Эрин улыбнулась:
— Нет. Где тебе удобнее.
Колетт смутилась:
— А я бы перекусила. Так что давай на кухне? У нас там диванчик... — она не сказала, прощает ли Эрин, но ворковала так, словно не было никакой размолвки, будто сестры мило общались все прошедшее время.
Уютно устроившись и глядя на хлопочущую Колетт, Эрин повторила:
— Ты прости, что я тогда тебя бросила. Повелась на резкие слова, не оценила твою ситуацию...
Колетт шмыгнула носом:
— Я тоже... Сорвалась... Прости...
Эрин не любила обниматься, но зная, как это важно для Колетт, порывисто подошла к ней и прижалась всем телом. Посещая бассейн, Колетт не пользовалась тушью, и будто ожидая момент, тотчас расплакалась, почуяв родное тепло...
Сестры по крови, что бы ни случилось...
Взяв Эрин за руки, Колетт подвела ее к дивану, усадила на него и опустилась следом. Какое-то время родственницы сидели молча, разглядывая друг друга, а затем Колетт вернулась к необременительной готовке, а после, пригласив Эрин к столу, начала ее расспрашивать:
— Как вы живете? Дамир тебя не обижает?
Эрин нахмурилась:
— Он хочет... Чтобы я «переродилась»... — Колетт охнула, услышав это, — и стала потом, как он... А я боюсь... Ужасно боюсь!!! В остальном все хорошо...
— Дела... Роб тоже хочет, чтобы я стала бессмертной... Для этого ничего не надо, но превращает Кэйли, а я ей не доверяю!
Эрин взглянула сочувственно:
— Круто мы попали... И отказаться никак... Только если расстаться... А я люблю его...
Колетт сжала ладонь сестры.
— И я люблю Роба... И знаю, что он хочет, как лучше... Кстати, у него же друг Оливер... Прошел через такое перерождение вроде. Может, тебе поговорить с ним?
Эрин опечалилась:
— Даже не знаю... Оливер как бы с вражеской стороны... Я бы хотела, но Дамир военачальник... Я обязана хранить секреты... Анамаорэ телепатией владеют, Оливер может выведать у меня, что не надо... Да и теорию я сама представляю... А все равно страшно!
— Очень... А когда ты переродишься, мы сможем видеться?
Эрин улыбнулась:
— Дамир говорит, что да...
Глава 306. Страхи
— Вернулся! — Тамико прыгала по подземной химической лаборатории, ибо сил усидеть у нее, беспредельно счастливой от новости, не было, и утепленные меховые тапки смешно шмякали по полу.
Увеличение температуры тела ей не помогало. Тамико предпочитала теплее одеться, а от Магнуса исходил жар — ему лишняя, сковывающая движения одежда была неудобна.
Тамико говорила, как есть, не подбирая слова, неизменно радуясь, что Магнус принимает все ее мысли и чувства, не ревнуя и не обижаясь, ведь сама она отсутствием подобных грешков похвастаться не могла:
— Как же хорошо, что это кончилось! Если бы я пошла с ним, могла бы проследить. Уф, славно, что анамаорэ не седеют. Стала бы совсем старухой!
Магнуса бесконечно умиляла ее непосредственность, за годы слегка отшлифованная, чуть приглаженная, но живая, яркая и сочная.
— Лукас спас себя от эмоционального выгорания. И, полагаю, он не сдерживался. Будь ты с ним, все прошло бы мягче, он не стал бы подвергать себя опасностям. А за ними и шел… Ему нужно было встряхнуться и почувствовать себя свободным.
— Нда, — Тамико, наконец, присела на высокий табурет, - не жаль тебе мои волосы!
Волосы у нее были длинные, очень пушистые, вьющиеся, впрочем, обычно аккуратно приглаженные, хотя Тамико носила их распущенными.
Магнус лукаво улыбнулся:
— Что ты! Я их обожаю-обожаю-обожаю!
Тамико победно ухмыльнулась.
***
Первые восторги по поводу возвращения Лу остались в прошлом, и теперь Марина лежала, свернувшись клубочком, на его вишневом диване, положив голову на мужское бедро, и в этом не было ни капли эротизма. Как и во взглядах Лукаса, которыми он встретил новый облик Марины, хотя смотрел гордо и одобрительно — точно на выращенные им красивые молодые деревья.
Марину знобило, это была нервная лихорадка, и Лукас сотворил плед, плотный и мягкий, в который Марина укуталась.
Лукас говорил чуть нараспев, убаюкивающе:
— Ммм, Флав улыбнулся загорелой блондинке? Это Паола, мы с ней некогда занимались сексом. Недавно она вернулась с курорта. Сомневаюсь, что у нее на Флава виды.
— Такая чувственная, яркая, томная!
Лукас мягко остановил:
— Понимаешь, дело не в прелести конкретной Паолы. Флавиану необходимо внимание многих. Он обожает нравиться. С какими только девушками я его ни видел.
Марина перебила:
— Злой ты, Лу! Зачем ты мне это рассказываешь?
Низкий голос обволакивал, точно второй плед:
— Чтобы ты знала правду. Кэйли считает, что Флав может полюбить? Я уверен: он может. Только сомневаюсь, что тебя. А беда в том, что к тебе у него сохранится настоящий, искренний интерес, пока ты не пройдешь Церемонию с кем-то еще. Тогда его «чувства» вмиг рассеются... А пока он будет добиваться тебя, прикладывая все свои таланты, душевные и физические, и ты перестанешь верить мне, а потом забудешь слова Кэйли и встанешь под его флаг... Но, полагаю, даже после Церемонии Флав станет уходить в другие миры, чтобы с кем-то поразвлечься. Такой, каков он сейчас. Изменений качественных, серьезных, я пока не вижу.
— Что мне делать?
Лукас задумался:
— Бежать бесполезно. Я могу запретить ему видеться с тобой полностью. Но пока ты сама не перегоришь, толку не будет. Даже если Флав остынет в корысти и временно переключится на кого-то еще. Общайся с ним, используй его в свое удовольствие. Не доверяй ему. Он должен надоесть тебе естественным путем. Или полюбить тебя. Дадим все же чуду шанс. Но проверять его серьезность буду я.