— Ты... У тебя же пери... Почему я?
Флав ответил ласково:
— Мне так хочется. Пери пусть соревнуются между собой. Ты не имеешь к ним отношения и не волнуйся о них.
— Но они, — Паола не заметила, как выдала вслух тревожащее ее, — искуснее меня!
Флавиан ни на секунду не прекращал ублажать ее тело — не потому что боялся, как бы Паола не опомнилась — а поскольку ему понравилось ласкать ее.
— Искуснее в чем? В способах доставить мне удовольствие? Вызвать мою симпатию? Ты справляешься с этим на ура... Паола... — Флавиан взял лицо Паолы в ладони, глядя душа в душу — янтарными глазами в зеленые. — Если ты хочешь, чтобы я поклялся тебе в вечной любви, и мы немедленно поженились, извини... Но если готова встречаться для радости, постепенно, думаю, когда-нибудь мы сможем принести обеты...
Паоле стало легко и весело — в самом деле, зачем она должна беспокоиться о ком-то, если сейчас этот чудесный, хотя и абсолютно не знакомый мужчина с ней, если каждая клеточка ее тела поет, и Паола готова в любое время дня и ночи... прибежать, прилететь по первому его зову... Это мистика, магия, и пусть будет так!
Паола улыбалась совершенно счастливой улыбкой, на одежде Флавиана не оказалось ни кнопок, ни крючков, ни пуговиц, ни молний. Паола шаловливо потянула ее на себя, пытаясь снять наугад. Флавиан рассмеялся.
Он любил таких: балованных, очаровательных и уверенных в собственной неотразимости!
Дыхание к дыханию, гладкость к шелковистости, и когда Паола от избытка пережитых эмоций тихонько заплакала, Флавиан обнял ее, и Паола доверчиво всхлипнула, спрятав личико на его груди.
Она не грешница, нет. Флавиан солгал, происходящее не может быть грехом, настолько оно прекрасно! Паола боялась не понравиться Флаву как личность, не заинтересовать его, но говоря на языке страсти, они отлично понимали друг друга! Скоро чары рассеются, скоро каждому возвращаться в свой мир...
Паола была довольная, разомлевшая, она почти мурлыкала, и Флавиану не хотелось уходить от нее. Пусть она сама решает, когда им расстаться… Пусть скажет, как часто хочет его видеть. Флаву было приятно, и потому он согласился бы на любые ее предложения.
На вечеринках в цитрусовой роще теперь встречался стабильно разнополый состав… Флав, популярный актер, хотел спрятать свою настоящую личную жизнь подальше от чужих глаз. Конечно, Лукас всяко прекрасно знал, что он делает в городе, но и плевать на Лукаса. Флавиан фыркнул: это несущественные мелочи.
Глава 330. Упрямство и принципы
Сияющие зеленые глаза стали его вдохновением. Флавиан обожал изгиб пухлых губ, смеявшихся всякий раз, когда он приходил.
— О, сегодня пери тебя потеряли!
Паола с восторгом отдавалась его ласкам, с трепетом принимала подарки — выяснив ее материальное положение, Флав стал заваливать ее неприлично дорогими украшениями и мехами. А еще она с удовольствием разделяла увлечения Флава, и в какой-то момент он понял, что душа его горит, снедаемая адской ревностью!
Мотогонщик, о котором Паола писала книгу, ее подступающие слезы в кафе — правда ли в тех отношениях стояла жирная точка?!
В присутствии Флавиана Паола полностью отдавалась мыслям о нем самом, и Флавиан не мог понять, чем заполнены дни Паолы, нет ли в ее окружении подозрительных мужчин.
Флавиан накручивал себя, предполагая, что раз Паола настолько легка в общении, то и остальным мужчинам она не отказывает в любезности! Поболтать, посмеяться, выпить чаю — Флав хотел, чтобы даже самые простые действия Паолы посвящались лишь ему! Он желал следить за каждым ее шагом и выяснить все. Но он... полностью скрывал свои намерения от Паолы, раздумывая, где бы ему добыть информацию...
Флавиан понимал, что Лукас держит Город под колпаком, знает нужное Флаву, и мечтал, чтобы почти всемогущий царевич поделился с ним вожделенной информацией.
Существовал всего один способ, авантюрный и рискованный, но Флав решил использовать именно его. Лежа на коленях Тамико, доверяясь ее добрым рукам, Флавиан рассуждал:
— Мама, правда несправедливо, что о любой девушке анамаорэ мы знаем все: ее род, ее поступки, ее планы, а девушки из Города остаются для нас загадками?
Тамико напряглась:
— Что-то в Паоле тебя тревожит?
Флавиан улыбнулся:
— Нет. Просто мне хочется побольше понимать, что она любит, а что нет. Может, ты спросишь об этом у Лукаса?
Тамико отозвалась без особого энтузиазма, впрочем, полностью провальной затею Флава она не ощущала. Просто Лукас ее «ребенка» не жаловал.
— Можно. Спрошу. Не уверена, что он ответит что-то путное, но я хотя бы попробую.
Флавиан целовал ее мягкие руки. Беспокоясь о Паоле, он, тем не менее, ощущал безграничное счастье, пребывая рядом со своей «матерью».
***
Едва выслушав просьбу Тамико, Лукас сделал настолько печальное лицо, что она почувствовала: Лу ужасно не хочет огорчить ее, но иначе не будет.
Его интонация, твердая и спокойная, подтвердила мысль Тамико:
— Тами, так нельзя. Главное я уже сказал: Паола заслуживает доверия. И если Флавиан решил встречаться с человеком, то он должен уважать человеческие привычки и образ жизни. Получать сведения расспросами, учиться доверять Паоле. Мне не нравится эта тенденция: сегодня он спрашивает тайное о своей подруге, а завтра начнет копать данные оперативников? Он, пойманный на попытке знакомства с Дамиром!
Тамико взвилась, Лукас чуть было не обвинил ее «сына» в предательстве:
— Ты зануда, Лукас! — полное имя царевича рассекло воздух, словно удар хлыста. — Флавиан слил что-то Дамирке? Нет! Тогда и нечего притягивать за уши!
Лукас посмотрел на Тамико коротко и как-то чересчур внимательно-холодно, без тени обиды. Его бархатный баюкающий уши голос не сулил ничего радостного:
— Лукас, значит. Вот уж не думал, Тами, что твоя родительская жизнь будет портить наши отношения. Ты хорошая мать, и нормально, что сын вьет из тебя веревки, но знаешь, происходящее не совместимо с выполнением твоих профессиональных обязанностей...
Тамико поморщилась, она ненавидела, когда Лукас принимался читать ей нотации этаким нейтральным тоном. Его угроза уволить ее была всего лишь поучением, и Тамико обожала как-нибудь тормошить Лу, переводя его из расчетливо-рабочего состояния в дурашливо-романтическое. Правда, удавалось это лишь в разгар их романа, когда ее нежданные поцелуи затмевали Лукасу все на свете. Сейчас Тамико приходилось смиренно слушать начальника, и Тамико приняла вид максимально обиженный.
— Я понимаю! Лукас, ты и меня считаешь предательницей?! Выбирай слова!
Разгоралась ссора.
Лукас не мог уступить из принципиальных соображений безопасности и дальнейшей стратегии, а Тамико из упрямства.
Лукас понимал, что нахохлившаяся Тамико способна сейчас на что угодно лишь потому, что он задел гордость. Ее и «сына», причем задел совершенно справедливыми высказываниями.
Пожар следовало немедленно пресечь, и Тамико не успела даже пискнуть, как очутилась в стальных объятиях Лукаса. Тамико, гневно восклицающая с подлокотника своего кресла — она любила сидеть не по правилам — оказалась теперь стоящей на ковре, и Лукас не оставил ей шанса ни пошевелиться, ни сбежать. Тамико оставалось слушать, как бьется его сердце — чуточку учащеннее обычного... Но ровно в отличие от ее прыгающего ритма.
Зафиксировав Тамико, Лукас продолжил:
— И ты выбирай слова. Есть границы допустимого, и я твои оскорбления терпеть не стану. — Тамико захотелось выругаться насчет его черствости, но она благоразумно смолчала, и действительно, словно покончив с официальной частью, Лукас сменил тон, наполняя слова благодатью: — Маленькая моя. Пушистая... Что ты нападаешь, я же люблю тебя! Люблю и забочусь, и буду все жизни, как обещал. И разыщу, даже если не захочешь больше рождаться анамаорэ... Остынь, Тами... Ты умница и умеешь мыслить здраво. Флавиан загипнотизировал Марину, я не сомневался, что он справится. Но ты не должна использовать служебное положение в личных целях и просить меня пошпионить!