Близко.
Необратимо близко.
Наоко невольно облизала пересохшие губы и замерла, ощущая, как теплая мужская ладонь ложится на ее талию, притягивая ее еще ближе к себе.
Губы Лукаса почти целовали ее ключицу, а его горячее дыхание ласкало ее шею.
— Я хочу доверять тебе, Наоко, — бархатный голос, наоборот, успокаивал, сладкой истомой разливаясь по венам.
Лукас обнимал Наоко властно и бережно, одна его рука гладила ее талию, а другая потянула вверх край юбки.
Наоко невольно дернулась. Ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Нельзя же так, они с Лукасом плохо знакомы, но…
Неужели потому, что Наоко так зашуганно себя ведет, Лукас и встречается с темпераментной Эрис?
Та-то уж явно не пугается, когда кто-то трогает ее ноги.
Наоко несмело обняла Лукаса в ответ, едва касаясь его сильной шеи и плеч.
Если Лукас на чем-то станет настаивать, Наоко, наверное, согласится… На самом деле она…хочет всего, что уже может произойти.
Но не бояться выше ее сил.
И да, Лукасу обязательно надо рассказать, все, что Наоко хочет и ждет от отношений.
Она неловко замерла, а Лукас видимо заметил ее скованность и слегка от нее отстранился.
Ох нет.
Если Наоко покажется ему закомплексованной, неумелой, и неинтересной, то точно все испортит!
И ни одной его тайны не узнает!
Наоко ощутила почти физическую боль, когда Лукас вдруг вообще ее отпустил.
Сердце сжалось – сейчас он уйдет. Наоко замерла, не дыша.
Но Лукас не ушел. Вместо этого он растянулся на ковре во весь рост, улегшись на полубок и подперев голову рукой.
Негромко сказал:
— Прошу, Наоко, поменьше пересекайся с Робертом.
Если бы Наоко не была подавлена собственным некстати возникшим смятением — а рядом с Лукасом почему-то казалось ужасно стыдным выглядеть неопытной – она бы засыпала его вопросами. А так только выдавила:
— Э...
Неужели Роберт реально сделал те фотки для шантажа?
Лукас вновь мягко подался Наоко навстречу, словно окружая девушку своей аурой.
— Роберт готов далеко зайти в своей зависти и ненависти ко мне и причинить тебе боль.
Ненависть? Стоп. Какая ненависть?
Они же дружили. Выходит, они уже успели поругаться?
Конечно, Наоко ничего не знала о Паоле.
Паола болезненно восприняла их с Лукасом разрыв. Все-таки она надеялась, что их странные отношения, полные нежности, перейдут в обычные романтические. Лукас ее обидел, разбил надежду, и Паола попыталась найти утешение в объятиях удачно подвернувшегося Роберта. Возможно, она даже решила, что этак Лукасу мстит.
Кэйли словно куда-то пропала, пока никак не помогла, и Лукас давил в себе острейшее желание посадить Паолу под замок. Паола еще толком не окрепла, понятия не имеет, какой кошмар избежала, а все туда же – лезет в неприятности.
Беспокоит его эта блондинистая дурашка.
Но сейчас важнее Наоко.
Наоко решительно легла на ковер рядом с Лукасом.
Забавная. Думает, он поверит в ее непринужденность? Что ей просто так захотелось полежать на ковре, болтая ножками?
Милая, сейчас такая беззащитная и большеглазая. Совсем не наивная, но еще светлая.
Скоро это изменится, а пока Лукас не смог отказать себе в удовольствии нежно перевернуть Наоко на спину и аккуратно нависнуть над ней, обнимая.
Их носы соприкоснулись. Щекотно.
Лукас бережно пригладил ее короткие, уложенные в каре волосы.
— К сожалению, я не могу защитить тебя полностью и от всего, пока ты не скажешь мне «да».
Наоко уже явно не слушала. Вид Лукаса, его близость и запах совершенно ее опьянили.
Точно во сне она подняла руку и провела ладонью по его волосам.
Мягкие. Густые. Ммм…
Губами Лукас почти касался ее губ.
Высокий и тяжелый, он лег слегка наискосок — обнимал Наоко, но совершенно ее не придавливал.
Вот только если Лукас прямо сейчас ее не поцелует, Наоко с ума сойдет.
Она прикрыла глаза, растворяясь в обалденных ощущениях.
Соприкосновение их губ пронзило ее, как легкий удар током.
Лукас шепнул:
— Просто имей в виду.
А потом его губы — сладкие, упругие, потрясающие — захватили ее в плен.
Где-то далеко остались внезапно опасный Роберт, таинственные пугающие жрецы и целый мир.
Вокруг был только Лукас — умопомрачительно нежный — он целовал ее и обнимал, но он поставил жесткое условие, обещав расколоть жизнь Наоко на «до» и «после».
Если только она решится.
Глава 19. Действовать, а не плакать надо!
Неумолимо приближалось время экзаменов.
Студентки готовились к ним сообща, а иногда просто азартно сплетничали, собравшись в комнате Юми.
Юми особенно сдружилась с тихой и серьезной Нанами и деловой решительной Наоко.
Сейчас обе девушки были рядом: одна устроилась в шезлонге, другая прямо на кровати Юми поверх покрывала.
Юми купила пирожные, чтобы угостить подруг — не все же Наоко готовить.
В последние дни Наоко как-то затихарилась в плане личной жизни. Может, дело было в экзаменах, но Юми не очень в это верилось. Она решила спросить прямо:
— Слушай, а чего ты Лукаса больше не приглашаешь?
Наоко оторвалась от таблицы, которую внимательно изучала.
— Хгм... Я раздумываю. Он не такой простой.
То, что Лукас, мягко говоря, непростой, было видно с первого взгляда. Раньше это Наоко вообще не парило. Что случилось теперь?
Юми оставила пирожные и уселась рядом с Наоко.
— О чем раздумываешь? В смысле он человек непростой?
Наоко решилась поделиться тем, что мучило ее последние дни.
Она не считала Юми прямо уж близкой подругой, а Нанами тем более, но… подвергать себя опасности и идти на глупый риск Наоко тем более не хотелось.
Интуиция прямо надрывалась, вопила, что приключение, куда Лукас намерен ее втянуть, на самом деле не такое уж и приятное.
Да и кто он вообще, Лукас?
Наоко сказала:
— Лукас не вполне человек, кажется... Нет, я не сошла с ума и не пересмотрела фильмов. Но у меня такое стойкое ощущение, еще часто странные сны, а сам Лукас прямо и сказал, что у него «жуткая тайна».
— Ооо! Ну-ка, ну-ка! — Юми приобняла Наоко и приблизила ухо, чтобы лучше ее слышать.
На миг Наоко стало неприятно. У нее вопрос жизни и смерти, а для Юми их разговор просто способ нервы пощекотать.
Зря она вообще соседкам призналась.
Ну, хоть говорила тихо, Нанами, вероятно, совсем ничего не услышала.
Отстранившись, Наоко потянулась к стоявшей на передвижном столике тарелке с пирожным.
— Да не знаю я ничего! Лукас заявил, что может мне что-то очень серьезное рассказать. У меня в какой-то момент было ощущение, что он меня убьет, если я потом разболтаю. А сейчас он мне время подумать дал, хочу я знать или нет.
Юми замерла, испуганно прижав обе ладони к груди.
— Ого! Ужас какой! И все, ты его отправила восвояси?
— Нет, я просто паузу взяла. А еще я переживаю, что он потом запретит мне с вами общаться, чтоб я вам ничего не рассказала...
Нанами меланхолично следила за странным разговором, хотя со стороны казалось, что она совсем ничего не слышит, погрузившись в свои мысли.
Юми схватилась за голову.
— Кошмар! И ты, одна-одинешенька, останешься совсем без подруг?! А знаешь, что в магазине шикарный бархат появился?
Наоко не вполне поняла подружку.
— Ткань?
Юми энергично кивнула.
— Ага! Пришлось подраться за нее с, кажется, Паолой. Или это была Камилла... В общем, одна из этих богатых сестриц. Но я отвоевала отрез!
Наоко хмыкнула.
— Ну ты даешь, за ткань драться. Хотя если уж мы отбили их мужчин, неужто какую-то ткань не отберем? Что сошьешь?
Разговор прервал внезапный всхлип Нанами.
Наоко развернулась к ней.
— Почему ты плачешь?
Юми поспешила объяснить вместо Нанами:
— Такео с Ванессой куда-то уезжают отдыхать, и Нанами переживает, что теперь не будет видеть его даже на улицах.