Как ни странно, Роберт внезапно почувствовал уверенность.
Сражаться с этим монстром не имело ни малейшего смысла.
Только зря растрачивать силы.
Монстр мог бы убить его, снеся Роберту голову кончиком отточенного когтя или как-то иначе. Как угодно.
Роберт, наконец, вдруг перестал ощущать себя проигравшим в тот день.
Наоборот. Он выиграл, он победил, рискнув просто связаться с этим существом!
Теперь Роберту стало ясно, чем именно он впечатлил Магнуса.
Тот явно не человек, это очевидно. Осознание принесло долгожданное облегчение.
Зачем урод притопал теперь? Чего он хочет?
Его предложение — тоже издевка, как у Лукаса?
Какую технику Роберта нечестивый монстр собрался оценивать?
Может, ему просто понадобилась Робертова жизнь? Забрать ее для забавы.
Какие забавы у таких монстров? Какие бы ни были, страх Роберта начисто ушел.
Роберт рассматривал жуткий облик Магнуса и больше не чувствовал ничего по этому поводу, кроме внезапно шевельнувшейся жалости к Джунко...
Выходит, та переспала с обугленной черепушкой...
Ну и неприятность же она притянула себе!
Потом говорили, что Джунко тогда чуть не умерла.
Готов ли умереть прямо сейчас сам Роберт?
Да. Пришла холодная решимость.
Отступать стало некуда.
— Технику чего? Тебе, уроду ебаному, не стыдно издеваться над людьми?
Магнус оскалился:
— Стыда я лишен начисто, Роберт. Твою технику боя. Понимаешь, мне скучно без учеников. И грустно без друзей. Одни меня боятся, а другие не любят и не хотят со мной дружить. Не хотят играть вместе со мной. Мне так одиноко!
Роберт оторопел: по щеке Магнуса — по человеческой щеке — скатилась скупая слеза.
— Ты тогда не побоялся напасть на меня. Безрассудно, конечно. Ты не знал, на кого нападаешь. Но меня это впечатлило. И я подумал, что раз ты любишь подраться, и я тоже люблю, может, мы подружимся?
Роберт взглянул на чудище с интересом.
Все, что Магнус сказал, показалось ему вполне логичным.
Действительно, кто в здравом уме захочет с таким связываться?
Этот монстр лишен стыда, но зато он честен.
— И как ты предлагаешь нам биться? Я человек, ты нет.
— В человеческом теле, разумеется. Я мог бы сколько угодно долго скрывать себя, и ты бы не догадался. Так я обычно общаюсь с людьми. В поддавки играть с тобой в принципе не стану, все будет честно. Может, как человек ты круче меня-человека?
Что Роберту терять? Самое дорогое — жизнь.
Роберт твердо почувствовал, что сумеет расстаться со своим телом гордо, не умоляя монстра о пощаде.
Быстро или долго, лучше, конечно, быстро.
А если Магнус не собирался убивать Роберта на месте — кто знает, вдруг тот просто наговорил всякого, чтоб поиздеваться над Робертом перед казнью, как треклятый Лукас — то Роберт реально мог завести приятеля.
Приятеля с каким-то количеством действительно общих интересов.
А также Роберт мог получить новые навыки.
Монстр что-то вещал об учениках. Почему бы в самом деле не поучиться у него искусству боя?
Глава 69. Сон, как явь
Воздух в комнате казался каким-то другим. Что-то изменилось и вызывало смутное беспокойство.
Тамико открыла глаза и села в постели, чтобы обнаружить себя под внезапным наблюдением пронзительных кроваво-алых глаз.
— Ой, Маг, ты тут! Что это с тобой?
Магнус решил сделать ровно, как рекомендовал ему Лукас.
В конце концов его братец был мастером логичных советов, но в этом вопросе, вопросе бесстрашия и признания, царили чувства, а не расчет.
Все могло внезапно пойти не так и обернуться прахом.
Нужно было действовать предельно осторожно.
Магнус тихо сказал:
— Любуюсь тобой.
Свет в комнате тоже изменился.
Обстановка казалась более блеклой, и на этом фоне глаза Магнуса выделялись особенно ярко.
Радужка полыхала алым, а зрачки расширились.
Иногда раньше Магнус уже смущал Тамико: и днем, и в темноте его глаза временами светились не сильно, но ощутимо, и тогда Тамико охватывала сладкая жуть.
Кому она доверяет себя?
Да, Тамико, естественно, знала, что Магнус не человек.
Но одно дело знать, а другое – так явно наблюдать.
Тамико прислушалась к своим ощущениям.
Глаза странные и не человеческие, но они ей нравятся.
— Твои глаза — это все, чего нужно бояться? Они красивые!
Магнус облегченно вздохнул.
Впрочем, расслабляться было еще слишком рано.
— И ты прекрасна! Нет, к сожалению, это совсем не все. Это так, приятный пустячок.
Тамико кожей ощущала напряжение Магнуса, и, чтобы уменьшить его, провела рукой по волосам Магнуса. Тамико обожала трепать их и зарываться в пряди лицом.
— Мне нравится. А когда ты покажешь больше?
Она его гладит. Она действительно его не боится.
Первый этап преодолен, и на сейчас этого хватит.
Ух. Сердце-сердце, почему ты так сильно бьешься?
— Как-нибудь покажу.
Магнус был так близко, а его прикосновения хотелось ощутить так жадно, что даже минимальное расстояние между ней и Магнусом показалось Тамико досадным.
Показывать больше Магнус не хочет, а глаза — какая разница, какого они цвета?
Они его, и это главное.
Тамико предложила:
— Ложись сюда, будешь меня греть. Все равно я когда-нибудь стану такой же, когда вполне пойму, какие вы.
Все шло, как Магнусу мечталось, и даже лучше.
В теле появилась необычайная легкость.
Магнус счастливо улыбнулся.
— Я расскажу, а ты пока спи. Это же сон.
Тамико никогда не снились настолько четкие, структурированные, похожие на реальность сны.
Но раз ее любимый называл это сном...
Любимый...
Может, то, что она ощущала, и не было любовью, но чувство согревало ее, и Тамико захотелось поделиться с Магнусом этим теплом.
Унять беспокойство Магнуса и быть счастливыми вместе.
— Что-то ты мне сочиняешь. Это не сон, а иллюзия сна наверняка. Больно четкие ощущения. Но я все равно тебя не боюсь, не тревожься. Я люблю тебя.
***
Лукас принимал Эрис у себя в рабочем кабинете — там, где вел все более-менее значимые переговоры.
Хозяйка клуба танцовщиц томно сообщила:
— Представляешь, ко мне записалась студентка из N. Вот уж не думала, что их интересует стриптиз. На вид они совсем малышки.
Лукас улыбнулся.
— Занятно. Но ты их плохо знаешь. Познакомишься.
Говоря это, Лукас вспомнил утреннюю картину — Наоко в коротком халатике на высоком кухонном стуле, изображающую рассеянную задумчивость.
Они любили одни и те же игры.
Лукасу остро захотелось оказаться рядом с Наоко прямо сейчас, но нужно было обсуждать с Эрис доходы, расходы, планы развития клуба и другие внезапно ставшие скучными вещи.
От волос Эрис томно пахло амброй, Лукас придвинулся к ней ближе, и Эрис призывно улыбнулась.
Женщины любят иллюзию, будто Лукас в них влюблен, даже понимая, что это иллюзия.
Особенно такие женщины.
А Тамико молодец, в ней он не ошибся.
***
Братья обсудили все темы, на которые им не терпелось поговорить, и, наконец, Кацуо решил коснуться самой щекотливой:
— Как твоя личная жизнь, брат?
Такео устало ждал этого вопроса, надеясь, что он не будет задан, но раз уж это произошло, пришлось ответить.
— Никак, Кацуо, я женат на работе.
Впрочем, данный ответ был не совсем полным, и, поразмыслив, Такео решил рассказать единственной родной душе все, как есть.
— Имеется девушка, которая в меня влюблена. Преданно влюблена, ничего не требуя взамен. Я часто встречаю ее на улицах и думаю: вдруг мы могли бы быть счастливы?
— Так чего ты ждешь?
— Она совсем ребенок. Я боюсь ранить ее ненароком какими-то простыми вещами. Она такая хрупкая.
Работа и ничего, кроме.
Чужие люди.
Одинокие ужины в ресторане Каисы.
Ванесса, молчаливая Ванесса.