Подхватил под бедра, снимая со столика, и занес в душ.
А потом мы купались в море, гуляли по городу, взявшись за руки. Ели сладкое и пили кофе, спрятавшись от жары в прохладных кофейнях.
Вечером, едва взлетев, заперлись в зале с кроватью. И хоть меня буквально отключало после ласк, тоска сдавившая сердце, вылилась потоком слез.
- Я сделал больно? - Влас заглянул мне в лицо. В серых глазах была растерянность и еще что-то настолько пронзительное...
- Нет, - я замотала головой, обнимая его за шею. - Нет, мне хорошо. Мне настолько хорошо, что страшно...
- Тебе и будет хорошо, моя девочка, - кажется, окончания фразы он не услышал. Поцеловал, укладывая на себя. Натянув на обоих одеяло, положил мою ладонь себе на грудь.
- Спи, Ева.
В аэропорту нас встречал Марк. Бледный и осунувшийся, он выглядел так, словно был чем-то болен.
- Живой, бродяга, - Влас обнял его, хлопнул по спине, и тот поморщился.
- Гром, твою ж...
- Прости.
И двигался он скованно. Спрашивать я, конечно, не решилась бы, даже если б он приветливо со мной поздоровался и справился о делах. Но Марк меня словно и не заметил. И это было так обидно...
Потому, что Влас, несмотря на раннее утро сразу завис в смартфоне. Потому, что я остро ощутила себя девкой, которую возили трахать заграницу. В шмотках, которые не по карману, и со следами бурных ночей на лице и теле, за которые всем этим заплатили.
- Принесешь мне паспорт со штампом о разводе, и я помогу. И работа у тебя будет. В студии мне поможешь.
Раньше я не замечала этого наглого выражения в прекрасных глазах сестры. Или оно мне просто чудилось из-за того, как погано на душе?
- Ева, мы же сестры... Как ты можешь...
- Как я могу что? Не хотеть содержать твоего упыря и тебя-взрослую двадцатипятилетнюю тетку?
- Ладно! - она вскочила с кресла. – Ничего другого я от тебя, эгоистки, и не ожидала! Спасибо тебе, сестра!
В дверях студии почти налетела на... Власа. Свежая рубашка с платиновыми запонками, уложенная назад челка, отдохнувший вид, словно он хорошенько выспался этой ночью, а не валял меня по кровати в самолете. И я... На голове пучок, как попало замазанные тональным кремом лицо и шея, опухшие от утренних слез глаза.
Сидела бы себе дома, так нет же, поперлась в студию, ведь на людях особо не пострадаешь. И вот, пожалуйста...
Влас сгреб меня в охапку и сжал в объятиях. Склонившись, вдохнул запах моей кожи так, словно безумно соскучился за те несколько часов, что прошли после того, как он завез меня домой.
По всему телу рассыпались мурашки. В животе задрожало так радостно, что показалось, я взлетела над землей. Позабыв обо всем, потянулась к его губам. Влас вдавил меня своим разгоряченным телом в стенку у двери. Жадно набросился на губы совсем как тогда, в первый раз. Сколько прошло? Чуть меньше двух недель. А ощущение, что целая жизнь.
Запер дверь на ключ, забрался горячими руками под платье, забросил ногу себе на бедро, раскрывая меня.
-Подыхаю, как хочу тебя, птичка...
Он так приезжал почти каждый день. Просто запирал дверь на ключ и нетерпеливо брал меня прямо возле нее или увозил из студии куда-то. На яхту, ко мне, к нему-в белый, как снег, особняк за трехметровым забором. Мы чуть ли не каждое утро встречали вместе-утоленные, счастливые, потерявшиеся друг в друге. «Найтись» мне пришлось неожиданно.
Тринадцать дней спустя. Не по-июльски дождливое утро. Студия. Я вся в делах, которых скопилось миллион. Звук открывающейся двери почти ненавистен. На пороге высокая и стройная женщина лет тридцати с небольшим. Длинные черные волосы до талии, деликатные следы пластики на тонком лице с высокими скулами и миндалевидными зелеными глазами. Их цвет родной. Не линзы. Маркиза Ангелов, блин. Кожа гладенькая без единого изъяна. Из макияжа только тушь для ресниц и светло-розовая помада на пухлых, четко очерченных губах. Брючный костюм в цвет глаз, мокасины. Меня бы такой превратил в бледную поганку, а ее смуглой коже шел безупречно. Сумочка ценой в три моих средних дохода в месяц. Такие ко мне сфотографироваться на паспорт и распечатать фото с флешки не заходят.
- Ну, здравствуй! - насмешливым тоном.
- Добрый день, - внутренне подобравшись, проговорила я.
Пауза. Разглядывание. Такое, что если б презрение было жидкостью, то я бы в нем уже утонула.
- Я чем-то могу помочь?
- Да. Скажи, сколько тебе заплатить, чтоб ты исчезла из жизни Власа?
Глава 15