– Да уж-ж… Бог Войны, покровитель Сшима, как-то подкачал против Великой Матери.
– Сшим тоже раньше чтил Великую Мать, а потом династия Родиков сменила божественного покровителя, и вот во что это вылилось. Родик Пятый станет и последним. А то, ишь, решил: раз у него слишком много магов развелось в армии, то можно поживиться за счет соседей. Ну и напал на Майвир, точнее, попытался.
– Мой братан в королевской гвардии служит, сказал, что майвиры наших сшимцев со своей земли гнали так, что пятки сверкали, – присоединился к собеседникам третий. – Да и Сшимелин в три дня захватили… причем наши же предатели и сдали, услужили – открыли ворота.
Двое солидных мужчин – магов-наемников, судя по одежде и оружию, причем, явно неместных, громко рассмеялись, один из них сквозь смех выдавил:
– Майвиры – крылатые, им на ваши ворота чхать, просто не успевшие смыться придворные таким образом показали лояльность захватчикам. Распахнули столичные ворота в знак капитуляции, отдали в руки врага дворец, сердце страны, да и весь свой народ заодно.
– Да народ-то вообще-то никто не трогает…
– Угу, только вчера вечером зачем-то кучу молодых девок на улицах похватали и утащили во дворец. Говорят, ни одна после не вернулась.
– Вот тебе и уважение к бабам!
– Так хватали не майвиры, а королевские гвардейцы.
– Наверняка выслужиться хотели перед майвирским каэром.
– Что-то я не слышал раньше, чтобы майвиры нашими девками интересовались…
– Им, вроде как, только наделенные магией подходят. Да и то не всякие, а какие-то особенные.
Услышав местные новости, я тяжело вздохнула. Похоже, придется все же из Сшима убираться, пока не началось. Оказаться в центре военных действий мне совершенно незачем. Заныла каждая косточка, особенно копчик. Ненавижу верховую езду! Ненавижу дороги! Ненавижу всех людей вместе взятых!
Уверена, мой Скромняга, как только увидит меня в конюшне, передернется и тоже тяжко и с отчаянием вздохнет. Наездница из меня так себе, добрейший коняга терпит и принимает меня исключительно за регулярную и сытую кормежку и уход. Хоть этому я научилась за время странствий.
Поразмышляв и посмотрев на гостей таверны, неспешно завтракавших, я тоже решила не торопиться и осмотреться, послушать сплетни и слухи на местном рынке. Может, здесь уже все решили и поделили? Еще была мысль, что здесь, на войне, меня искать будут в последнюю очередь.
Оставлять поклажу и коня в таверне я не хотела, даже ради спокойствия Скромняги. Все свое всегда при мне, ведь часто приходилось с места в карьер уходить в очередную неизвестность. Расплатившись и предупредив, что вернусь в снятую комнату, я забрала коня и сумки и направилась на разведку.
Город шумел на разные голоса и жил своей размеренной, несмотря ни на что, жизнью. Хозяева меняются, а простой люд остается прежним. И пока я не заметила каких-то необычных людей, которых можно было бы обозначить как монстров-захватчиков.
К сожалению, в памяти Катрии о майвирах не нашлось ничего существенного. Слишком далеко от Солката они живут, в летописях княжества не упоминалось, что солкатцы имели какие-либо связи или отношения с этими двуипостасными. Лишь общая, чисто общеобразовательная информация, которая, как выяснилось, оставляет желать лучшего. Зажиточные и замкнутые оборотни-колхозники, оказались весьма умелыми и могучими воинами.
На главный дворцовый шпиль я любовалась со столичного рынка. Оттуда же хорошо просматривался дворец, вернее, как говорили на родине, дворцовый комплекс. Сшимский оплот власти напомнил готические земные здания, со стрельчатыми окнами и крышами, серыми каменными башнями и донжонами. Высокая крепостная стена метров пять-восемь высотой не позволила увидеть территорию дворца полностью. Но не очень-то и хотелось.
Недалеко от дворцовой стены, как ни в чем ни бывало, гудела торговля, сновали люди, копошилась всякая живность и чьим-то шаловливым ручкам мои седельные сумки не давали покоя. Я уловила всплеск магии – и тут же рядом кто-то зашипел от боли. Привыкла, даже особого внимания не обращала больше, не выискивала в толпе покусившихся на мое имущество. Плевать мне было на подобных людей и на испытываемые ими ощущения. Пусть радуются, что руки у них не отсохли, а лишь временно обездвижены. Я добрая где-то очень глубоко внутри, да и то благодаря свету моих девчонок.