Меня сразу напугали темные пятна на выщербленном, неровном каменном полу и флер от бытовых заклинаний, которыми здесь наверняка основательно прибирались перед нами. И стойкий, свежий запах смерти. Каким бы ущербным магом смерти я не была, эманации смерти я прочувствовала каждой клеточкой и вставшим дыбом волоском на коже. Догадка только вспыхнула, а я уже автоматически задрала голову и протяжно выдохнула: «О-о-о…», уперевшись взглядом в «знакомую» решетку, местами погнутую, покоцанную, в запекшейся крови, но вполне еще крепкую.
Я невольно шагнула назад, уперлась спиной в прутья, резко развернулась и с глухим отчаянием взмолилась к трем золотоволосым мужчинам:
– Выпустите нас, прошу вас! Во имя Великой Матери!
Судорога вины и боли исказила их красивые мужественные лица, однако они не проронили ни слова, не дернулись. Чертовы идолы! Кроме меня и опрометчивой воровки глянуть наверх никто не догадался, но просвещать остальных, что нам осталось недолго, не стоило. Уже поняла: спасать и выпускать нас не будут ни свои, ни чужие, не для этого крали.
И пока я, так и не отлипнув от прутьев, судорожно металась взглядом по каменной ловушке в поиске выхода, другие жертвы начали разбредаться по камере. Одни устало привалились к стене напротив, трое, видимо, знакомых друг с другом, шептались в центре, а одна, пышная, золотоволосая красотка в дорогом платье, самонадеянно и неосмотрительно отправилась изучать темницу, вероятно, надеясь обнаружить лазейку.
Она прошла в темную часть, я невольно затаила дыхание, гвардейцы тоже, а вот майвиры напряженно сжали кулаки. Я отмечала обстановку краем глаза и сознания, зачем-то фиксируя каждый кадр. Сперва ничего не происходило, но потом раздался злобный звериный рев, через секунду – вопль ужаса и боли, следом на свет вышел – о, Боже! – мантикор! Я метнулась взглядом в темноту за ним в ожидании той хорошенькой девушки. Она появилась, но…
О, боги, она походила на тряпичную куклу со свесившейся на грудь головой и бессильно покачивалась из сторону в сторону… насаженная на длинный шип – навершие скорпионьего хвоста, которым монстр проткнул ее грудь и спину насквозь. И судя по всему, ее вес для него не имел значения, так, залетная муха попалась.
– Не подошла, – услышала я расстроенное заключение из-за решетки от кого-то из гвардейцев и от бессилия сжала кулаки.
Злобный рев – и монстр с такой силой отбросил бедняжку в нашу сторону, что за мной содрогнулись прутья. Она рухнула у двери на каменный пол. Как ни странно, гвардейцы быстро выволокли несчастную наружу и тут же захлопнули дверь перед метнувшейся к выходу из ада воровкой. Я тоже хотела, но настолько стремительным мышлением и реакцией, к сожалению, не обладала. Над окровавленной девушкой сразу склонился маг-целитель. Я почувствовала магический всплеск. Показалось, та еще жива.
Да что же это творится? Бросили на бойню, категорически не выпускают, пока… Что? Зачем весь этот смертельный ужас? Зачем мы здесь?..
Ах да, стоять спиной к смерти опасно для жизни, надо обернуться. Теперь мы с воровкой стояли плечом к плечу, очумело наблюдая, как в багрового от крови, ран и ярости мантикора летят десятки различных заклинаний и смертельных сгустков. Тщетно, они не ранили его, скорее наоборот – словно насыщали, придавали сил, исцеляли, но помимо этого усиливали ярость зверя, на глазах терявшего остатки разума.
Визги, придушенные вскрики – монстр еще одну пленницу отправил в полет, располосовав от и до могучей лапой. Все метнулись врассыпную от упавшей сломанной куклой жертвы, каждая инстинктивно пыталась спастись, опять усиленно используя магию… Бесполезно. Монстр терял кровь, но оставался силен, хоть волочил изломанные крылья. Ужасала его золотистая шкура, залитая кровью, покрытая ранами, которые он получил, пытаясь вырваться наружу, на свободу, но только безуспешно полосовал себя о прутья.
Это слишком! Это слишком, даже для Хартана! Три месяца здесь, а столько смертей, включая собственную, потеря Машки и Женьки, ежедневная борьба за жизнь выжали меня досуха!
Что-то щелкнуло в голове в тот момент, когда тоненькая девушка-воровка, оказавшаяся далеко от меня, неловко пыталась избежать удара, мечущегося вместе с пленницами, потерявшегося в безумии и ярости монстра. Кульбит с перекатом – но рука бедняжки, висевшая плетью, скованная моим проклятьем, не позволила ей уйти без необходимой подвижности и ловкости. И чудовищная морда с оскаленной пастью, истекающей слюной и кровью, замерла напротив несчастной девчонки, вперившись в нее налитыми кровью глазами. Как в замедленной сьемке: к третье жертве устремился острый шип, еще мгновение – и жизнь оборвется. Но как маг смерти я чувствовала: ее время не пришло, нельзя! Это неправильно!