Сперва он думал вернуться в гостиницу и написать несколько писем. Но когда такси приблизилось к углу Сент-Катрин и Друммонд, он с тоскливым ужасом представил себе, как будет томиться в своей комнате один-одинешенек, мучительно пытаясь уловить связь между мистером Карвером и человеком по имени Дж. К. Хортон, и решил выйти.
— Остановитесь здесь на углу, — сказал он шоферу.
И вот он стоит на перекрестке и сквозь падающие снежинки вглядывается в дверь ресторана, в котором, по словам Пегги Сандерсон, ее можно застать в этот час.
Глава пятая
Он не стоял бы здесь, если бы его так не расстроил тот злосчастный толстяк и возникшее после встречи с ним подозрение, что, ссылаясь на Хортона, мистер Карвер скрывает свои собственные колебания. Как бы там ни было, он очутился тут, и снег запорошил его плечи и белым нимбом лег на шляпу. Нежданно-негаданно в памяти всплыло воспоминание о том, как после получасового разговора с Пегги он и Фоли стояли на этом углу, переполненные тихим ощущением покоя. Он подумал, что именно так следовало бы ему чувствовать себя сейчас, после ленча с мистером Карвером. Потом ему вдруг стало ясно, почему он не рассказал Кэтрин о новом знакомстве. Тогда он еще не разобрался, какое чувство пробуждала в нем и в Фоли эта девушка, и не смог бы его описать. И все же интересно, откуда в ней это спокойствие и как ей удается передать его другим? Если просто от ребяческой неискушенности, это скоро пройдет, если же эта черта — свойство ее натуры, то Пегги всегда будет пробуждать в людях живое любопытство, желание побольше узнать о ней.
Не удивительно ли, что она так властно завладела его мыслями? Понравилась она ему? Он поспешил себя уверить, что дело совсем не в этом, что ничего, кроме праздного любопытства, эта и впрямь необычная девушка в нем не вызывает.
Рослый, краснолицый, ухмыляющийся полицейский в белых погонах и в белых перчатках с чарующей галантностью управлял уличным движением. Возле сугроба у обочины в нерешительности остановилась хорошенькая девушка. Помахав ей рукой, полицейский дунул в свисток, остановил поток запорошенных снегом автомобилей и сам перевел красотку через дорогу.
Потом из ресторана вышла Пегги Сандерсон. Она была все в том же пальтишке с поясом и без шляпы, как и накануне. Выждав немного, Джим перешел улицу и поравнялся с Пегги.
— Откуда вы, мистер Макэлпин?
— Я был на Сент-Джеймс-стрит. Устраивался на работу в «Сан» у Карвера.
— Правда? А я думала, вы преподаватель.
— Род моих занятий фактически не изменится. Нам с вами по дороге?
— Не знаю, — сказала Пегги. — Я просто гуляю, благо время есть. А вы идете куда-то по делу?
— Нет, какие у меня дела? Я свободен.
— Хочу дойти до Филлипс-сквер — это в нескольких кварталах — посмотреть на леопарда.
— В зоопарке?
— Нет, в универмаге. Это статуя. Хотите, пойдем вместе?
— Не взять ли нам такси, — сказал он, с сомнением поглядывая на ее галоши. — Вы промочите ноги, Пегги.
— На улице так хорошо. Приятнее пройтись. — Она внимательно смотрела на, него, чуть улыбаясь. — Вам действительно хочется пойти со мной?
— Конечно, — ответил он с жаром.
Непонятно, отчего с такой таинственной многозначительностью прозвучали ее простой вопрос и его ответ.
— Ну что ж, — сказала Пегги, — пойдем.
Она взяла его за руку и повела за собой, не замечая, что ему неловко. Какой-то старичок обернулся и, улыбаясь, посмотрел им вслед. Но Макэлпин не выпустил ее руки. Его радовало внезапное, почти чудесное освобождение от угнетавшего его весь день чувства беспомощности, смешанного с досадой на мистера Карвера.
В Монреале большая часть англичан знает друг друга, но Макэлпина не беспокоило, что кто-нибудь из знакомых может увидеть, как они с Пегги идут, взявшись за руки.
Стремясь что-нибудь о ней узнать, он заговорил об университете, где они оба учились, но разговор не клеился.
— Снег никогда не надоедает мне, — сказала Пегги. — В старости я, может быть, возненавижу зиму, и меня потянет на юг, но сейчас у меня все точно так же, как было в детстве. Помните, как вы радовались первому снегу?
— Мы ждали не снега, а льда, чтобы кататься на коньках. Снег нас мало тревожил.
— А по мне, вашего льда хоть бы не было. Он и сейчас мне ни к чему, — сказала Пегги. — Зато как чудесно проснуться утром и в первый раз увидеть снег на полях! Это как сигнал, который возвещает о наступлении зимнего безмолвия.
— В Монреале зимы снежные.