Мерзость. Одно дело на ринге раскатывать себе подобных. В ноль уделывать. Гасить. И совсем другая тема слабых девчонок против воли валять.
А потом появилась она. И сорвала мою крышу на хрен.
Первая, кто отказал. Единственная. Может, тем и зацепила? На крюк насадила. Все нутро выкрутила и выдрала.
Сука. Любимая.
Она все самое темное пробудила. Зверя проняла. Такого наворотила, что мне самому страшно. Вдруг берега попутаю. Вдруг свои проклятые фантазии в жизнь воплощу.
Тогда костей не собрать. Никакая кровь жажду не утолит. Никаким мясом сыт не буду. Потеряюсь и очнусь, когда поздно будет. Яростью захлебнусь.
Обычная баба. Вроде. Простая. Реально. Что в ней особенного?
Всё. Каждое движение. Каждая черта. Манера держаться. Ходить, будто бы земли не касаться, плыть вперед, разрезая пространство. Причем не пошло, не виляя бедрами, не отклячивая жопу, не выкручиваясь. Идти да так, чтобы каждым своим долбаным шагом нож в грудь втыкать.
Увидел – и пропал. Стоит посреди коридора. Вся такая мелкая. Тощая. Беззащитная. Ни груди, ни задницы. Тонкая совсем. Тростинка. И ростом не вышла. В пах мне дышит. На лице никакой косметики нет. Бесцветная. Белесая. Еще и волосы эти. Как едкой краской вытравлены. Платье дурацкое. Напрочь закрытое. Как у бабки. Хотел рассмеяться – но хохот в глотке застрял.
Зараза. Эти глаза. Голубые. Холодные. Ледяные. Точно две глыбы льда обрушились на меня. В пол вогнали.
А она вся такая. Холодная. Ледяная.
Льдинка… гребаная.
Я бы ее растопил. Сжег дотла. Выжег. Уничтожил. Испепелил. Я бы ее уложил под себя. И любил. Долго. Со вкусом.
Черт раздери.
Я ей просто кивнул. Мол, давай, беги. Удирай от меня, пока можешь, пока цела. А то внутри сидит жадная злобная тварь и точит на тебя свои когти. Прочь, девочка. Прочь. Проваливай. Ха. Девочка? Это я мальчишка. А она женщина. Моя. Жаль, еще не поняла. Ничего, не тороплю.
Я сразу ее нашел. Еще как на ринг шел, так и отметил взглядом бледно-голубое пятно. Два боя провел. Гнев выпустил. Дыхание перевел и решил, что глупо от своего десерта отказываться.
Лох какой-то под ногами путался. Отправил его на отдых. Нечего было под горячую руку встревать. А девчонку через плечо перебросил и в берлогу понес. Она вырывалась. Но тут многие сперва брыкаются. Для виду. На публику работают. Еще и разрыдаться могут.
Знавал я таких скромниц. Стоит дверь закрыть – сами набрасываются. Член под корень заглатывают, как бывалые профессионалки отсасывают.
Разные «феечки» встречаются. Случались и вовсе целки. Чем круче прибор обрабатывают, тем выше вероятность, что в других местах окажусь первым.
Хорошо, их паспорта при входе проверяют. Малолеток на порог не пустят.
Все по закону. Четко. Строго. Кроме самих боев. Такое не скоро легализуют. Официально одобренная бойня. Лицензия на убийство. Тот еще вызов общественной морали.
Девчонка дергалась до последнего. Отчаянно. Лихорадочно. Из образа не выходила. Так натурально боролась, что даже я засомневался.
Может, и правда честная? Может, тот лошара по дурости ее привел? Правила не понял или думал пронесет?
Чемпион волен выбрать себе любую девку. Любую. Вообще. Ну да, обычно из самых крикливых выбирают. Кто на виду, кто сам себя предлагает. Иногда никого не хватают. Лень. Настроя нет. Тянет напиться. Трахаться в лом. Но каждый, кто клубную карту получает, знает суть: желание чемпиона обжалованию не подлежит. Если захочет взять бабу на ночь, то ничего спрашивать не станет.
Смущают правила? Добро пожаловать на хрен. Не ходи в звериное логово. Силком сюда никого не затягивают. А раз пришел, значит, в курсе.
Девчонка лепетала что-то про мужа. Показывала кольцо. Детей вспоминала.
Актриса. Сказочница. Такие любят болтать. Сами от своих рассказов заводятся и распаляются. Текут как шлюхи.
Да и откуда у нее двое детей? Худющая. Щепка. Не смахивает на рожавшую женщину. Явно заливает. Когда бы успела столько потомства наплодить? По виду ей максимум лет двадцать. Если бы не знал, как охрана всех телок перетряхивает на предмет возраста, то лично бы паспорт проверил.
Я содрал с нее тряпки. Стало лучше. Гораздо. Гладкая кожа. Прозрачная. Изнутри чуть не светится. Холодная. И обжигающая. Манит коснуться. Зацеловать. Языком пометить. И губами пройтись. Такое тело грех под убогими шмотками прятать. Надо обнажать.
Мой член колом встал. До боли вздыбился.
Девчонка дрожала. Очень естественно.
А я уже не думал. Все мысли в яйца утекли. Живот как свинцом обожгло. Будто месяц не трахался. Год. Два. Вечность. Одурел от нее. Ошалел.