– Ни одна из этих клуш не сможет нормально ничего переписать. Скопируй четыре последних страницы. Они мне нужны к вечеру. За работу! – старая перечница быстро указала на свободный столик, жуткой статуей возникнув передо мной. – А теперь ты.
Дыхание перехватило, ноги окаменели, но старушенция быстро отошла к стене. Защёлкали замки, заскрипели дверцы, которым никто и не думал смазывать петли. Я выпрямилась и подняла голову, ища ту, что купила меня – женщина на этот раз в бледно-зелёной длинной тунике и поясом под грудью самолично копалась в каких-то ящиках, вынув завёрнутую в тонкую бумагу табличку.
– Подойди сюда, – сухо приказала Шуара, и мне пришлось повиноваться под страхом появления истинного облика морской ведьмы и проявления её гнева.
Старушка быстро подцепила один конец моего пояса, провела по нему рукой и фыркнула, подтянув к себе. Я видела брезгливое выражение лица, когда змеюка перевязывала мне пояс, заткнув табличку за свой, а потом с характерным щелчком соединила сразу пару досточек, ставших единым целым.
– Твоя расовая табличка всегда должна низко висеть, ясно? – проскрипела женщина, поправляя узел пояса.
– Не проще ошейники ввести? К ним не надо тянуться, – дерзнула вякнуть я, но старушка позволила мне пережить грубость в свою сторону, лишь усмехнувшись.
– Мои пташки не должны натирать шею ради того, чтобы любой возможный покупатель лапал товар и заранее видел цену. Не смей сама подавать табличку, даже если тебя попросят, не называй Крови, если спросят.
Я мысленно хихикнула в истерике. Последний приехавший торговец живым товаром, которого мне удалось застать, именно этим и занимался – щупаньем, и что-то ушёл живым и здоровым.
– Только в моём саду Господа кланяются своим будущим игрушкам. Господин не будет раскланиваться взад-вперед в поисках высококровного веселья, – Шуара смерила меня надменным взглядом и резво развернулась, отходя к большому столу в глубине зала, который я не успела ещё разглядеть. – Садись с Соней и учись внимательно, Лида…
Вместо ответа я только зачем-то кивнула, направившись к низкой тахте. Соня уже сидела за ранее свободным столиком и разбирала писанину. Я заметила осторожные взгляды из-за других столиков, но они были кратковременны, и интереса в них проскальзывало немного.
Понять то, что меня затащили в местную бухгалтерию-администрацию, было вопросом времени, минут десять от силы. Совсем скоро клюшка ушла по каким-то своим делам, но её подчиненные, всё так же занимающиеся счётом и документацией, и не шелохнулись. Даже Соня только раз подняла глаза, чтобы после этого окунуть тонкую кисточку в лодочку чёрно-коричневых чернил и продолжить рисовать местные закорючки.
Я только молча вглядывалась в каракули в большой тетради, которая занимала старую перечницу во время моего прихода, и наивно считала, что старушка ухлопает немало времени на обучение меня письму и чтению. Мои мечтания о вредительстве пошли прахом – чем больше я вглядывалась в работу Сони, тем яснее осознавала, что мне ничего не стоит перечитать весь том без запинки и даже начать писать под диктовку.
– Сначала тебе доверят простой пересчёт, потом только – пересчёт монет и сверку. Попробуешь своровать – накажут, но прежде ты сама накажешь себя. Валькирийкам самим крайне сложно врать, – полушепотом заметила Соня, выводя очередную закорючку, смахивающую на экзотического жука. – Доверие, терпение и скромность. Запоминай.
«Сама себя?» – мне стало не по себе. Я не слишком-то и в школе любила математику, а тут меня силой засаживали за счёты. Но вот так, сразу доверять? Я в этом палисаднике от силы третий день, а клюшка сама не против вручить мне финансы!
«Ну, а что? Есть у меня выбор? Это место – мой единственный дом. Здесь – всё, что у меня есть, и лучше ценить это, чем гнаться за призраком надежды», – устало вздохнула я, кивая на замечания Сони и посматривая на прозрачный потолок, через который можно было увидеть сиреневое небо с обрывками облаков.
– Чем будешь лучше учиться, тем в лучшие руки сможешь попасть, – уже тише продолжала девушка, подув на свежие строчки.
– Откуда такая уверенность? – хмыкнула тихо я, ногтем пробуя ковырнуть стол.
– Кому надо выкидывать на ветер тучу денег? Психи долго не живут, – девушка взглянула на меня, дёрнув бровью. – Ты – просто клад для торговцев и купцов, я не говорю уже о казначеях и прочих товарищах, для кого удачная покупка, сбыт и хранение наличности и ценных бумаг – главный ресурс существования.