Наверное, я бы при первом удобном случае попыталась выцарапать этому мужику глаза, если он только попробует меня коснуться, но от одной мысли об этом плане у меня заболела голова. Воспоминания вернулись с небывалой силой – пьяные насильники, грязь переулка и много боли. Там у меня была защита, хоть какая-то отдушина – закон для выродков, уют дома от смрада улицы, поддержка и любовь родных от воспоминаний о муках. Здесь же закон, уют и ласка могут исходить от одного лица – от хозяина, и он же может устроить мне всё то, от чего я хочу оградиться.
«Доверие, терпение и скромность», – как меня пыталась учить Соня, но как достичь их, если ты – всего-навсего чья-то игрушка для постельных утех? Недосягаемые требования для наложницы! А бессмысленные-то насколько!.. Для слуги, для подчиненного – да, но не для этого!..
Я вздрогнула, когда мужчина поднялся с лежанки и двинулся в сторону выхода. Я уж было посчитала, что он решил поближе «познакомиться» со мной, но господин прошёл мимо, приятно зазвенев металлом.
– Пусть мне принесут вина получше, полкувшина достаточно. Холодного. И какой-нибудь десерт. Побольше крема и фруктов, – я очень осторожно повернулась, увидев, как мужчина высыпал на ладонь ещё никуда не девшейся Сони несколько золотистых монет. – Моего охранника сменит другой через пару-тройку часов, поэтому о нём не стоит беспокоиться.
Воспользовавшись тем, что на меня не смотрят, я осторожно присела, чувствуя мучительную ломоту и всё ещё не ушедшую дрожь тела, и подтянула на себя платье. Может, на мне его скоро снова не будет, но я хоть немного прикрою наготу, вгоняющую меня в жар стыда. Пальцы не слушались, а ужас так крепко вцепился в тело, что боль не казалась такой уж страшной. Новое унижение перед самой собой?! Снова быть чьим-то увеселением? Только не это!..
– Я уезжаю завтра, поэтому прошу меня не беспокоить, – продолжал мужчина, не оборачиваясь ко мне.
«Прошу не беспокоить»? Нет, пожалуйста! Божечки, прошу!..
– Забери её, – к моему шоку мой новый хозяин-таки обернулся, смерив меня ленивым взглядом от пят до головы и обратно. – Пусть ей найдут что-нибудь более… закрытое и удобное. Дорожную одежду. И позаботятся до нашего отъезда. Я оплачу всё сверху. А теперь оставьте меня.
Соня цепко поддерживала меня за предплечье, в то время как я сама слабо верила в такую «удачу». Я на ходу онемевшими пальцами я поправляла одежду. Пуговицы на плечах нашлись с превеликим трудом – Соня и не думала мне помогать, утаскивая обратно под крышу Сада. Мы не вернулись в счётную палату Шуары, нет – моя, уже, наверное, бывшая, компаньонка привела меня в комнату, где мы ночевали после моей инициации. Клюшка довольно добродушно отдала её нам. Ну, в принципе, отдавать было нечего – небольшая, пусть и уютная, келья максимум на одного с половиной. Воздух не слишком спёрт, узенькое окошко, через которое и голову не просунуть, со стеклянным мозаичным витражом, пуховые разноцветные матрасы-подушки и маленький низкий столик, пить чай за которым и одному тесно.
Соня проворно усадила меня на мою так называемую кровать и сама куда-то умчалась. Не знаю, сколько она где-то ходила, но я совсем не заметила её отсутствия. Рой вопросов и тревог кусал меня с разных сторон, отвлекая от мира и разрывая неизвестностью.
Что со мной будет? Если этот господин Раду очень быстро натешится мной? Пусть сама мысль о том, что мне придётся ублажать незнакомого мужчину, поднимает на теле даже самый крохотный волос, знание, что богатый барин слишком часто меняет продажных любовниц заставляет задуматься – на сколько времени хватит меня? Может, тот, кому меня продадут, по достоинству оценит мою Кровь, а не тело? Что мне тогда стоит сделать? Неужели, смириться?
– Я всё закончила, так что можно немного отдохнуть, – я слышала, как Соня плюхнулась на свой матрасик, зашелестев содержимым сундучка, что она умудрилась втюхать в свой уголок у самого изголовья. Девица не секретничала – она уже утром показала его содержимое – несколько красивых томиков с картинками, исписанными мелким шрифтом вдоль и поперёк.
– Меня продали, – я не узнала свой голос. Настолько он оказался тих и бесцветен.
– Неизменная судьба тех, кто попался на глаза Шуаре, – как-то грустно согласилась девушка. Я почувствовала, как она подсела ко мне. – Господин Раду хороший. Раз ты ему по-своему умудрилась приглянуться, что он так раскошелился, то он будет добиваться твоего ответного расположения.