Я как раз заканчивала их шнуровать, когда в раздевалке оказалась Шуара, легко бросившая на скамью возле меня какой-то вместительный узелок.
– Это тебе на случай, если понадобится переодеться, – как и сверток, небрежно проронила она.
– Спасибо, – простая благодарность досталась мне с трудом, но я не пожалела о сказанном. Лишь взяла в руки ещё не убранный Соней с платьем поясок с табличкой. – Я могу его взять с собой?
– Если считаешь, что он тебе сможет пригодиться, – безразлично пожала плечами Шуара, но что-то мне подсказывало, что она сожалеет, что продала меня. Наверное, у неё в планах был покупатель побогаче моего хозяина Раду. – Не заставляй себя ждать. Поторопись.
Я кивнула, быстро убирая вещицу в узелок и неловко вставая в непривычной обуви. Идти в ней за Шуарой оказалось проще, но как только я вышла за первую линию охраны, моё сердце замерло. Соня под боком не изменилась в лице, сохраняя каменную маску, а клюшка так проворно перебирала ногами, словно должна была получить минимум Нобелевскую премию за мир во всем мире.
Второй ряд охраны. Третий показался мне тяжеловооруженной пехотой Римской империи, правда, одетой в шлемы и нагрудники из начищенной стали с бирюзовыми вставками, придающими одетым в броню мужчинам сходство с солдатами, вышедшими из морской пучины. Впрочем, я бы нисколечко не удивилась, если бы все служивые клюшки оказались мирмидонами, как и она сама.
Передо мной раскинулась площадь, выложенная бело-голубой брусчаткой. Ровными рядами вдоль дорожек и стен рос кипарис и что-то его отдаленно напоминающее. У пологой лестницы с широкими ступенями стояла пара массивных карет, больше смахивающих на резные и кованые миниатюрные вагоны, в каждый из которых впрягли попарно по шестерке лошадей. Помимо такого транспорта здесь же переминались, наверное, с десяток лошадей со всадниками в пластинчатых панцирях и мечах на поясах. В утренней прохладе поглядывая на такой эскорт, я заметила садящегося в одну из карет господина Валака и смутно знакомого мужчину, который, кажется, охранял его покой у павильона, когда я ещё принадлежала саду Фойнар.
От ожидающих отделилась фигурка мужчины, закутанного в чёрное буквально с ног до головы. Я, наблюдая, как некто подходит ко мне, вцепилась в запястье Сони. Мужчина без каких-либо «здрасте» перехватил мою руку выше локтя и нетерпеливо дёрнул в свою сторону. Мои пальцы как-то сами собой разжались. Деревянная подошва застучала по камню. Меня довольно проворно сунули почему-то во вторую карету и пихнули на мягкое сиденье. До громкого хлопка дверью я успела пододвинуться к окну и немного отодвинуть тяжёлую шторину, чтобы увидеть как к Соне и Шуаре подходит какая-то девица и все трое скрываются в большом здании с полупрозрачными крышами-куполами. Я услышала щелчок кнута, и транспорт тронулся под цокот копыт множества лошадей.
Глава 4. В новую клетку
Похожее на дворец строение стремительно удалялось. Окошко оказалось недостаточно большим, поэтому я не смогла толком рассмотреть всё место, куда меня без сознания привезли из Пустых Земель. И, тем не менее, я чувствовала такую тоску, что осознала, что губы дрожат у меня против воли, а в глазах собирается влага. Я и так знала, что мне больше не увидеть своего земного дома, родных и близких, но в питомнике, по крайней мере, был хоть какой-то кусочек, что связывал меня с прошлым. Теперь нет и его. Вот и всё, – последние нити связи перерезаны.
Прищёлкнул ещё раз кнут, подгоняя лошадей. Аллея кипарисов закончилась, уведя повозки и всадников в густую лиственную арку. Света поутру и так было ещё не слишком много, а густые сросшиеся кроны вообще создали зелёный полутёмный тоннель.
Я опустила штору и прижала к себе узелок, неторопливо в скудном освещении принявшись разглядывать движущуюся в неизвестном направлении каморку – уютно, до шикарного уютно. Стены, пол и потолок были обиты багровым бархатом, напоминая о гербе в книге. Почему-то комнатка казалась меньше, чем виделась снаружи – пара всё таких же бархатных диванов стояла довольно близко друг к другу. Я покосилась на втолкнувшего меня внутрь незнакомца – тот сначала просто сидел по центру мягкой подушки, скрестив руки на груди, но как только я подняла глаза с его ног к плечам и лицу, закрытому плотной чёрной тканью, мужчина шевельнулся, потянувшись к шторе со стороны окошечка у входа, чтобы подвязать её толстым шнуром. Потом он привстал, проведя всё те же манипуляции и с моей стороны, а следом и со шторой прямо напротив входа. В салоне стало намного светлее.