– Плюхнись в бассейн. Ты всё равно из купальни не вылезаешь, – хихикнула одна из ближайших девушек, когда я неуверенно присела на свободную подушку.
– Эй, новенькая, как тебя зовут? – самая высокая из живых куколок не ждала, пока принесут последние тарелки и уже ела то ли какой-то плов, то ли какие-то тефтельки, закусывая хлебцем.
– Я – Лидия, – у меня язык к нёбу прилип – я хотела пить, и поглядывала украдкой на остальных когда же они начнут есть, чтобы не навлечь на себя ещё большую неприязнь.
– Я видела, что Господин не подарил тебе ещё браслет. Ты ещё не ка́нан, – жующая девица усмехнулась, прикрыв рот ладошкой. Чуть успокоившись, она приосанилась. – Я – Осу, Господин называет меня любимой канан.
От прозвучавшей фразы я чуть было не расхохоталась, вспомнив очень похожий эпизод из старого фильма, только местным дамочкам не хватало тёмной кожи и полностью закрывающей всё и вся чадры. Только боязнь получить магический укол в горло сдержал рвущийся смех.
– Странно, что Господин до сих пор не сделал её канан, – перед девушкой по соседству со мной Мышка поставила серебряное блюдо с рассыпчатым рисом, и та стала неторопливо собирать крупу красивой ложечкой. Я залюбовалась ложкой рядом со мной, похожей на серебряную веточку с листом-черпачком.
Канан, наложница. Не кана, не нан. Не слуга и не Марионетка. Лингвистический гибрид, о котором умолчала Рината. Мило с её стороны, ничего не скажешь.
– У меня нет ни желания, ни стремления становиться канан, – я сглотнула в попытке избавиться от сухости во рту.
Одна из Мышек подошла очень вовремя, наполнив из кувшина стакан рядом со мной. Помедлив чуток, я осторожно пригубила питье – какой-то ягодный морс. Его прохлада помогла немного успокоиться.
– Ага, щас расплачусь от умиления, – прыснула с неприязнью девушка рядом с Осу, но тут же заулыбалась. – Хотя – оно и замечательно. Тебя продадут через недельку-другую, и у нас всё будет чудненько-спокойненько.
– Эли́ма, будь повежливей, – нервную улыбку Осу не скрыл бы целый оркестр, прошедший прямо через стол.
– А чего лицемерить? – девица поморщилась, беря с блюда аккуратный бутерброд. – Сколько тут уже перебывало всяких разных и безобразных? Да ты видела тоже у неё этот поясок от платья – она из Фойнар. Сколько у нас продержалась последняя дурочка Шуары Де Фойнар?
– Кажется, неделю или около того, – пожала плечами смуглая девушка, потянувшись за тарелкой.
Постепенно все наложницы господина Раду принимались за трапезу, а у меня не получалось – я напряглась от ожидания укола в горло лживой иголкой. Однако, ожидания не оправдались совсем.
– Даже не неделю, а пять дней. Лучше бы ты хорошо умела считать не только золотые кругляшки, – пискля-Карин чуть не подавилась бутербродом. – Господин зря платит за твою арифметику, Ли́мба.
– Лучше бы тебе оплатили логопеда, – смуглянка подпёрла щеку кулачком, ковыряясь в тарелке напротив себя.
Я, услышав её фразу, не сдержала смешка. Не удалось его спрятать, даже усмехнувшись в кулак. Писклявая девка тут же уставилась на меня с удвоенным интересом, приправленным ненавистью.
– Надеюсь, что тебя продадут ещё раньше. Например, послезавтра. Я знаю, завтра будет очень хороший день. Особенно – для Господина Раду! – девица пристально взглянула на меня, а потом уткнулась в тарелку, широко заулыбавшись.
Вот от этой-то улыбки мне стало не по себе. Особенно то, что Кровь промолчала и не подумала даже шелохнуться. На этом какое-либо общение за столом как прирезали – девушки заметно напряглись и замолчали, каждая занявшись своей порцией. Наверное, только долговязая Осу осталась при своем настроении. Ну, может, только немного задумалась о чём-то своем.
Практически сразу после еды пришли какие-то незнакомые люди. От группы отделился один, и пока остальные, тихо переговариваясь в теньке, потягивали питье и угощение, собрал девушек в одинокой беседке.
Учителя. Первый, седовласый и при этом молодой на вид, преподавал этикет, но меня, как новенькую, усадил куда-то с краю и лишь изредка поглядывал своими крупными голубыми глазами, в то время как остальных засыпал вопросами и придирался по каждому мелкому поводу к ученицам, что щекотало мне горло. Когда второй учитель, преподаватель музыки, уселся за какую-то местную скрипку-переростка, я вовсе покинула школу-беседку, отправившись на прогулку по саду, чтобы получше изучить место при дневном свете.
Ну, для начала скажу, что если сам по себе уголок, предназначенный для кучки наложниц, походил после Сада Фойнар на мелкий палисадник – большая зелёная ухоженная лужайка с паутинками каменных дорожек и кучей фонтанчиков. По центру этого садика равномерно размещались три одинаковых округлых сегмента, в свою очередь поделенные каждый на три комнаты. По центру этого разбитого кольца журчал красивый маленький бассейн. Я было хотела рядом с ним рассматривать всё вокруг, но «общежитие» жутко мешало обзору. Пришлось снова встать и на своих двоих пройтись.